Андрей Неклюдов - Звезда по имени Алголь

— Завтра пораньше встанем и попробуем порыбачить, — улыбнулся он в предвкушении.

До наступления темноты по призыву Ромки насобирали ежевики, кусты которой длинными колючими плетями свисали по краям промоин, и Ромка сварил из неё целую кастрюлю изумительного киселя, высыпав туда для густоты пакет магазинного концентрата. Наелись от пуза, ещё и осталось.

Ромка проснулся первым — от холода. Остальные, тесно прижавшись друг к другу, укрывшись всем чем можно, продолжали посапывать. Ромка накинул на друзей своё покрывало и выбрался наружу.

Солнце ещё не вставало. Озеро выглядело молочно-белым из-за плывущего по нему пара, который струился по поверхности длинными прядями, точно волосы. На миг Ромке вспомнились волнистые локоны Лили (хотя они у неё и были тёмные). И очень захотелось, чтобы и она сейчас вместе с ним полюбовалась этой таинственной красотой пробуждающейся природы. Может, когда-нибудь она и вправду придёт с ним сюда, на Ночное… О, тогда Ромка стал бы самым счастливым человеком на земле!

Из кустов на том берегу выползал туман и стоял зыбкими колеблющимися фигурами.

В полной тишине по белёсому, слегка зарумяненному небу медленно двигались нежно-розовые, синеватые сверху и чуть позолоченные снизу барашки облаков. Воздух был влажным и как будто дремотным, и сильнее, чем днём, пахнул осокой и горьковатыми ольховыми листьями.

Поёживаясь, шмыгая захолодевшим носом, Ромка беззвучно подошёл к воде, взял приготовленную с вечера мокрую от росы удочку. Проследовав по берегу до зарослей ольхи, перевернул несколько холодных влажных деревяшек, нашёл под одной из них сонного жирного червя. Насадил его, ожившего вдруг и заупрямившегося. Потом крадучись пробрался по присыпанному ветками и прошлогодней листвой, поросшему осокой, чередой и мятой берегу к чашеобразному заливу. Глубина в заливе была как раз в его рост (он промерял накануне), а ближе к берегу росли жёлтые кубышки. Но сейчас они ещё спали, нераскрывшиеся.

Когда он закидывал свою немудрёную снасть, ему показалось, будто в сумеречной таинственной глубине что-то живое блеснуло латунным отблеском.

Ромка присел на корточки, чтобы не быть заметным из-под воды, и принялся терпеливо следить за поплавком, замершим возле широкого глянцевого листа кувшинки.

Туман почти рассеялся, поверхность воды прояснилась, словно кто-то невидимый протёр её большой влажной салфеткой. Озеро просветлело.

Поплавок оставался недвижимым, и Ромка начал даже слегка задрёмывать. Но в какой-то момент встрепенулся: ему почудилось, будто кто-то смотрит на него. Он отвёл взгляд от поплавка, покосился по сторонам, глянул вверх. Никого. Опять опустил взгляд. И вдруг понял, что на него смотрит озеро…

И хотя через минуту он сообразил, что это два облачка, отражаясь от поверхности воды, создают иллюзию глаз, ощущение, что озеро смотрело на него, осталось. Даже больше — как будто оно смотрело на него по-дружески.

…Минут через пятнадцать поплавок почти незаметно шевельнулся. Его движение выдали лёгкие круги на поверхности. «Давай!.. Пожалуйста!» — мысленно упрашивал Ромка рыбу. А может, и не рыбу, а само озеро.

Поплавок медленно и тяжело погрузился. Вскочив на ноги, рыбак упруго подсёк, а затем плавно потянул. Удилище изогнулось. Он потянул сильнее — леска напряглась и стала уходить в сторону, разрезая воду. Тогда Ромка, пятясь, пробиваясь спиной сквозь кусты, буквально волоком вытащил на берег золотистого с зеленоватым отливом линя. Слизкий, с налипшими на бока травинками и коричневыми прошлогодними листочками, он не давался в руки, пока мальчишка не схватил его под жабры.

— Красавец! — с восхищением произнёс он, подняв рыбу над головой.

Ему подумалось, что это подарок от Ночного за то, что он с друзьями очистил его от противной болотистой тины, а на топком месте устроил чистый песчаный пляж.

Соратники ещё спали. Желая сделать им сюрприз, Ромка тихо развёл костёр, выпотрошил линя и запёк на веточке над углями.

— Бр-р-р, дубак! — послышался из землянки голос Бочи. — Макапка, вставай кипяти нам чай.

— Почему я? — сонно ворчал Вадька.

— Потому что ты всю ночь дрых, а мы не спали от холода.

— Кто не спал, так это я! — заявил Коврига. — Из-за того, что ты, Боча, целую ночь меня толкал.

— Правильно. Толкал, потому что ты, боров, всю ночь с меня одеяло стаскивал.

— А ну кто хочет линя попробовать? — прервал перебранку Ромка.

Последовала шумная возня, и в мгновение ока его окружили оголодавшие «переселенцы».