Андрей Неклюдов - Звезда по имени Алголь

К счастью, дно стало медленно повышаться, и Ромка смог наконец вздохнуть. А ещё метров через десять — освободиться от беспокойного пассажира.

Всю первую половину дня смолили и конопатили лодку, заранее вытащенную на берег и перевёрнутую кверху дном. Когда гудрон подсох, белой краской на чёрном боку вывели название: «Мумба». Это ответственное дело поручили Макапке как самому аккуратному. Написал он ровно, без клякс, зато сам перепачкался в краске.

Когда надпись подсохла на солнышке, судно торжественно спустили на воду. И приступили к устройству пляжа. Оказалось, чтобы пляж стал по-настоящему песчаным, а не песчано-грязевым, с песчаным, а не илистым дном возле него, надо было привезти не пять, не десять лодок песка, как думалось сначала, а, наверное, не меньше ста.

Когда делали двадцать шестую ходку с очередной порцией груза, которого навалили, пожадничав, едва не до верха бортов, судно затонуло. И случилось это почти на средине озера. Хорошо, Колесика не было в лодке: он подгребал к воде для погрузки новые кучи песка.

— Тонем! СОС! — орали «переселенцы» сперва весело. Но потом, приплыв к берегу без лодки, с одними вёслами, взгрустнули.

— Это ты, Боча, виноват! — не выдержал Коврига. — «Давай грузи больше!» — передразнил он дружка.

— Да это всё из-за тебя! — обрушился на Вовку Боча. — Если бы не твой вес, мы бы, не фиг делать, доплыли.

— Доплыли, если бы Макапка не возился, как жук-навозник. Из-за него лодка раскачалась.

— Короче, — остановил перепалку командир, — болтовнёй лодку не поднимем. Вытаскивать придётся руками.

— Да ты что?! — уставились на него подчинённые. — Она же на самой глубине.

— И с песком. Полная!

— Значит, будем разгружать, — оставался непоколебимым Ромка.

— Под водой?

— Под водой. Помните, были бурлаками? Теперь будем водолазами. Представим, что это древняя затонувшая шхуна с золотом. Если вытащим — всё золото наше!

Передохнули, и начались подводные работы.

Перед тем как совершить погружение, глубоко и часто дышали, плавая над местом потопления. Потом, набрав побольше воздуху в лёгкие, разом погружались и гребли ко дну. А там, насколько хватало сил и кислорода, выталкивали из посудины руками и ногами «накопившийся донный осадок». Когда его осталось меньше четверти, решили попробовать транспортировать утопленницу к берегу.

Ромка заранее распределил, кто где будет. Кое-какой опыт уже имелся, правда, условия на этот раз были гораздо более глубоководными. Донырнув до шхуны, хватались за борта и, упираясь ногами в вязкое дно, толкали. Ромка теперь трудился спереди: перекинув цепь через плечо, тянул лодку за собой, точно настоящий водолаз. И она медленно, но всё же двигалась.

Макапку скоро пришлось освободить, так как он едва не захлебнулся на третьем погружении.

В общем, к вечеру судно с муками было доставлено к почти готовому пляжу. Когда борта показались наконец над водой, банкой и просто ладонями вычерпали большую часть воды, и лодка сама обрадованно оторвалась от дна и закачалась на волнах.

— Теперь мы можем считаться настоящими мореходами, испытавшими кораблекрушение, но спасшими своё судно, — сказал Ромка, когда они, уставшие, трясущиеся от холода, с красными от ныряния глазами, сгрудились возле костра. — Ладно, с пляжем хорош, — решил он. — Теперь главная на очереди задача…

— Флаг? — попытался догадаться Макапка.

— Флаг тоже сделаем. Я про сегодня. Надо устраивать ночлег.

— А рубон? — возмутился Боча. — Хряпать что будем? А то я сейчас Ковригу слопаю, — и он с рычанием куснул шутливо Вовку в плечо.

— Я под сосенками маслят видел, — сообщил Бочик.

— Отлично! Молодец! — похвалил Ромка. — Значит, варим грибной супешник. Макапка и Колесик, вы варите, а остальные айда за мной! Будем очищать заливы от тины. А то наше озеро кое-где напоминает болото.

В Ромке, похоже, пробудилось чувство хозяина, ему не терпелось всё привести в порядок.

Тину собирали прямо руками, выбрасывая на берег слизистые изумрудно-зелёные комья. Вода взмутилась от растревоженного на дне ила.

— Ничего, — уверял Ромка, — к утру отстоится и будет как слеза!

Между тем над очагом побулькивал густой ароматный суп. В землянке толстым слоем были настелены ольховые и сосновые ветки, а на них — одеяла и куртки.

Пока болтали, а затем ели, Ромка поглядывал время от времени на притихшее потемневшее озеро, и у него так хорошо делалось на душе при мысли, что они останутся тут ночевать. На своём озере!