Олег Шатков - Ни-чё себе!

— Что, опять выбрасывать будешь?

— Пойдем, пойдем, — подтолкнул я Ярошку. — А заодно расскажешь, чем кузнечики слышат. Ну? Пошли, сынок.

Серая тополиная ленточница была в нашей коллекции. Но попала она к нам, видимо, после встречи с воробьем или подобной пичужкой. Крылья бабочки были основательно потрепаны, рисунок на них потерялся и поблек. Получить какие-либо толковые снимки с насекомого не представлялось возможным. В то же время бабочка весьма ценилась нами, потому что за два года, как она к нам попала, больше такой не встречалось.

Тот день выдался солнечным, несколько ветреным. На пляже озера Калды копошилось много народу — о субботу всегда много приезжих. Мы всей семьей обосновались на нашем излюбленном месте — взгорке в конце пляжа, на мягкой гусиной травке.

Солнце припекало, меня основательно разморило, я ткнулся подбородком в пляжное покрывало. И вдруг слышу Ромкино напряженное: «Папа, смотри!» Открываю глаз. Мать честная! Передо мной, сантиметрах в тридцати от носа, сидит долгожданная ленточница и перебирает лапками. Сон мгновенно пропадает. Секунду-другую прихожу в себя. За это время успеваю проклясть себя за то, что аппарат поленился взять. Досталось и Ярошке, который умудрился убедить меня, что ничего интересного нам больше не встретится. Вот тебе и ничего интересного! Осторожно начинаю подтаскивать откинутую руку. Чувствую, как рядом напряглось тельце Ромки. Краем глаза вижу, как Ярошка метрах в двух от нас сделал стойку и затаил дыхание. Итак, подвожу руку, растопыриваю указательный и большой палец, еще миг и…

И порыв ветра выносит бабочку из пальцев. Она распрямляет свои крылья с синей лентой по серому, взмывает вверх и планирует на острие металлической ограды пляжа. Слышу досадливое «Эх» — это расслабился Ромка. Слышу возмущенное «Я так и знал» — это обмяк Ярослав. Делаю армейский знак соблюдения крайней осторожности и начинаю взбираться на ограду. Бабочка перелетает дальше. Я — за ней. Она еще дальше. Так перебежками, пригибаясь, я, а за мной два моих сына делаем виражи по пляжу меж разморенных и энергичных, сухих и мокрых, розовых и черных тел. Но бабочка будто смеется над нами. Вот вроде сядет, нет, снова взмывает вверх, снова то планирует, то стремительно мчится, делает зигзаги, возвращается, опять уносится. Но я терпелив.

Наконец, бабочка делает круг и садится. Я озадаченно останавливаюсь. Ленточница устроилась на блестящей, будто отполированной лысине. Хозяин лысины — полный, квадратного вида мужчина — полусидит на песке, откинувшись на руки, и мирно млеет под солнцем. Ситуация!

— Давай же! Быстрее! — тормошат меня сзади ребята.

Конечно, им что, им «давай». Я поворачиваю к ним свирепое лицо, жестом и мимикой пытаюсь отправить ребят на дачу готовить все необходимое к съемкам. Но они и ухом не ведут.

— Улетит же! — повышая голос, напирает младший.

— Уле-тит! — трагично стонет Яроша.

В это время мужчина делает движение (мы замираем), но он лишь удобнее уперся руками и лениво говорит:

— Катюша, смахни муху.

Никто вокруг не реагирует на его просьбу. Видно, Катюша отошла. «Знал бы ты, какая «муха» у тебя на голове», — думаю я. Впрочем, ему, наверное, все равно. Поднимет руку, хлопнет себя по макушке и… У меня по спине пробегают мурашки, и я решаюсь. Осторожно, не сводя глаз с бабочки, приближаюсь, заношу руку. «Сейчас сниму — никто ничего и не заметит». Выставляю пальцы, но бабочка, почуяв, видимо, опасность, неожиданно расправляет крылья. Сдавленно охают сыновья, и я, сам того не ожидая, прихлопываю лысину ладонью. Зажмуриваю глаза, ожидаю чего-то страшного, но мужчина даже не меняет позы.

— Ну что за шутки? — расслабленно басит он. — Перестань!

Под ладонью трепыхалась бабочка. Мне бы и этому порадоваться, сгрести ленточницу и уйти быстрее. Но я, окрыленный успехом, решаюсь провести всю операцию «по науке». Приподнимаю край ладони и сбоку двумя пальцами пытаюсь захватить крылья бабочки. Ребята вплотную приближаются, наблюдая за моими действиями. Все мы напряженно дышим. Еще пара секунд… но мужчина, уловив непонятную суету, раскрывает глаза. Чаши глаза встречаются, я замираю и неожиданно для себя улыбаюсь ему. Он делает движение вперед, но почему-то отрывает от земли сразу обе руки, на которые опирается, да еще моя рука некстати давит ему на голову, и мужчина с каким-то глухим рявканьем опрокидывается на спину.