Юрий Ермолаев - Гордимся тобой, пионер!

Удивительно, как все взрослые не любят, когда ребята играют в футбол! Домой только явишься после тренировки, мама тотчас всплёскивает руками и начинает звать папу:

— Сергей, Сергей, ты пойди-ка сюда! Ты только взгляни на сына! Ты посмотри на его ботинки! А брюки, боже мой! А портфель! Что ты делал с портфелем?!

Папа, конечно, выходит из комнаты в переднюю.

— М-м-м-да!.. — произносит он и смотрит на меня с таким видом, что я спешу посмотреться в зеркало.

И ничего особенного не вижу. Конечно, вид у меня не для гостей и не для театра. Школьная форма плохо приспособлена для футбола. Но всё же, к чему эти ахи и охи, не понимаю!

Если у меня ворот распахнут и галстук набок съехал, так это потому, что нет ни одной пуговицы. Я сегодня обводил Ваньку Чижова, а он так обозлился, что дёрнул меня за воротник. Пуговицы так и отлетели. Зато судья дал ему штрафной за грубую игру и пригрозил удалить с поля. А штаны запачканы совсем немножко. Я их хорошенько почистил, когда домой шёл. Вот с этой стороны белые пятна — это извёстка. Мы тогда на строительной площадке играли, и Ванька мне подножку дал, а судья не заметил. А вот эти пятна — от красного кирпича. Когда нас со стройки прогнали, мы на набережную пошли. Там дорожки красным кирпичом посыпают. Но и тут нам поиграть как следует не пришлось. Кругом дети, няньки, коляски, того и гляди в малыша угодишь! Но всё же мы там сыграли, ничего. Тогда у нас ещё мяч был…

— Где ты мяч взял? — удивляется мама. — Я тебе запретила брать мяч раньше субботы.

— А я и не брал твоего мяча. Играй, пожалуйста, в него сама, если тебе для сына жалко… — говорю я и на всякий случай прячу портфель за спину, чтобы мама ни о чём не догадалась. Она и не догадывается.

— Не дерзи, пожалуйста, — говорит она. — И ступай умываться.

А когда я пошёл, она прибавила, обращаясь к папе:

— Не понимаю, кирпичи они, что ли, ногами гоняют!

А мы вместо мяча погоняли по дорожкам мой портфель. Он всё равно старый, а нам без тренировки невозможно.

В школе тоже никакой поддержки.

— Смотри, Синицын, — то и дело повторяет мне наша классная руководительница Раиса Михайловна, — проиграете вы все экзамены!

Это она отобрала у моего приятеля Генки Косицына новенький футбольный мяч, который подарили ему на день рождения. Он вздумал принести его в класс, показать ребятам. Раиса Михайловна сразу углядела мяч, отобрала, ловко расшнуровала покрышку, выпустила из мяча воздух и затолкала Генкин мяч в свой портфель.

— Ну вот! — сказал я. — Теперь его и не надуешь! Ведь у нас ни у кого насоса-то нет.

— Отдайте, — жалобно попросил Генка и на всякий случай прибавил: — Я больше не буду.

— Отдам, когда сочту возможным, — ответила Раиса Михайловна.

Генка чуть не заплакал. Ведь по мячу мы ещё ни разу не ударили, ни разочка! Дома Генка пожаловался матери, но не помогло.

— И правильно сделала ваша учительница, — сказала мать. — Не таскай в школу игрушки…

А разве футбол — игрушки! Сходите-ка на «Динамо», увидите, какие это игрушки!..

Раиса Михайловна, что бы ни случилось, — всё против футбола поворачивает. Поиграем перед школой немножко, на уроки прибежим без минутки опоздания; войдёт она в класс, а мы уже на местах. И всё же она строго так на тебя смотрит:

— Опять футбол? Что это за повальная эпидемия!

Но вот полили дожди. Площадка перед новостройкой стала похожа на тарелку с молочным киселём. Бульвары и скверы закрыли. Кончился наш футбол.

А у нас с Генкой работы прибавилось. Ведь мы с ним на Большой Затонской живём. У нас осенью ни проехать, ни пройти: лужи, колдобины, грязища!

Ну, мы с Генкой кое-где возле домов камешки положим, кирпичные дорожки сделаем. Прохожим перебраться можно, и нам с Генкой в школу легче идти.

А вот шофёрам на нашей улице хоть плачь: въехать — въедут, а выехать не могут. Машина в грязи буксует, чуть не с кабиной в колдобину уходит. Шофёры ругаются. Сколько раз тракторами машины вытаскивали!

Вот мы с Генкой и приладились шофёров выручать. Сначала всё пытались колдобины камнями и мусором забрасывать, но мало помогало: дожди размоют песок и глину и вся наша работа пропадает. Тогда мы доски приспособили. Как услышим, что машина натужно ревёт мотором, а люди кричат «давай, давай!», мы с Генкой тут как тут! И дощечки наши под задние скаты — раз!