Иван Серков - Мы с Санькой — артиллеристы...

Но пока что мы взялись только за вальс. Алла-этикетка сначала учит нас, как приглашать даму. Их, оказывается, приглашают не так, как мы Катю с Сонькой: «Эх, пойдём потанцуем!» Здесь надо кланяться. Разумеется, не так, как перед иконой, а только головой так кивнуть, будто она хочет у тебя отвалиться. Притом обязательно и каблуками хлопнуть. Так полагается по этикету.

У нас дам нет, и поэтому батарею разделили надвое: половина — кавалеры, половина — дамы. Я — кавалер, а Санька — дама. Я покачал головой, Санька поприседал, расхохотался и поменялись ролями: я поприседал, а Санька покачал головой. И все так. По команде Аллы Аркадьевны. Затем она громко похлопала в ладоши и звонко на весь спортзал объявила:

— Показываю вальс. Кто у меня будет кавалером?

Я боялся, чтобы меня не выбрала, так как танцор из меня лыковый, только ноги ей в туфельках оттопчу и наделаю смеха. Но она прошла мимо нашего взвода, мимо третьего и второго и выбрала себе гренадёра из первого, правофлангового. И кого вы думаете? Лобана! Все шкеты чуть зубами не заскрежетали. Я уже не говорю о наших «рыцарях», дамой сердца которых она была. Это был для них удар, чёрная измена.

А Аллочка-красотка, будто так и надо, летает бабочкой под звуки оркестра по спортивному залу вокруг своего «кавалера», только туфельки мелькают. И Лобан, холера, от неё не отстаёт, аж покраснел весь то ли от волнения, то ли от гордости. Словом, преподнесла Алла наглым поклонником хорошую пилюлю.

Показывая нам, как это делается, Алла Аркадьевна танцевала с Лобаном целый урок, о чём-то с ним даже переговариваясь. Батарея тоже танцевала, аж стены спортзала были тесны. А вечером «кавалер», ложась спать, своим хлопцам хвастался, что проводил Аллочку после занятий вплоть до КПП. У него вроде и уговор с ней есть встретиться и пойти в кино, когда нас пустят в увольнение. И это таким шёпотом, что всей казарме слышно.

— Все они такие, — утешил своего соседа Ваню Расошку наш Пискля.

Все так все. Этот Лобан и соврёт — дорого не возьмёт. Послушаешь его, то все девки перед ним ниц подают штабелями. А я думаю, что наши с Санькой не такие. Подлюбские девки верные.

Как моя бабка говорила, дома и солома съедобна. Это я насчет того, что хоть и кормят нас с Санькой в училище по курсантской норме, хоть и водят здесь по два раза в неделе бесплатно в кино, хоть мы здесь чистые и ухоженные, а родной двор снится. Иной раз как захочется домой, так хоть вой. Ну, кажется, что я там хорошего в своей жизни видел? Постную картошку, латаные штаны, плуг да косу с детства? Но глупое сердце умную голову не слушает. Ему не прикажешь. Тянет, и всё тут. Всего того дурного будто и не было, осталось в памяти только хорошее, а что — и сказать трудно. Всё! Запах сена, костры в ночном, щебетание воробьёв на вербах, мальчишеская вольница, бабушкин насмешливый и мудрый голос, отцовские руки в сосновой смоле — живице, Катин смех, преданные Жуковы глаза, надоедливый Глыжка — у каждого своё. Даже то, что отец как-то дал порку, вспоминается сейчас с умилением. Правильно дал: не надо было топтать гряды под дедовской грушей. Мало ли что они сладкие. Это не оправдание.

Старшекурсников каждое воскресенье пускают в увольнение. И в субботу — сразу после занятий. А мы только с завистью смотрим, как они, начищенные, отутюженные и счастливые, поспешно бегут то один, то второй, то целой группой за ворота КПП. Некоторых из них за воротами ждут девушки и реже — матери. А кого здесь никто не встречает, те — ноги в руки и с ветром наперегонки — в город. У тех, наверное, свидания в парке или где-нибудь возле кинотеатра. А нам остаётся только смотреть им вслед сквозь щели в ограде. Одно утешает, что и они были когда-то салагами, и не только они, а даже генералы. Дождёмся и мы своего времени. Но когда нас отпустят, то не побежим в парк сломя головы, мы полетим прямо домой, потому что нет уже терпения слушать, как Гетман из Репок поёт: «Гляжу я на небо и думку гадаю».

А проклятый Маятник всё нас не отпускает и не отпускает. То он на генерала ссылается, мол, генерал не позволяет, хотя мы и знаем, что Батя хороший, то он пугает тем, какие опасности нас ждут в городе, будто военный патруль нас там только и ждёт, чтобы схватить за неотдачу чести офицеру, то ещё какую причину придумает. Нашёл кого пугать. Пусть нас патруль сначала догонит. Не знаю, что салагам из второй батареи говорит их командир, подполковник Барданос, но и те ещё в увольнении не были.