Даир Славкович - Федоскины каникулы

У одного из дзотов дежурили два полицая в черных шинелях с серыми воротниками и нарукавниками. На головах пилотки черные. За такую форму да за дела черные прозвал их народ «Черными воронами».

На плече одного — винтовка. У ног другого — ручной пулемет. Каждого остановят, кое-кого обыщут.

Около полудня на дороге парень появился.

— Стой! — скомандовал полицай с винтовкой. — Куда лыжи навострил?

— Не видите, что ли? В партизаны.

Шутка понравилась. Засмеялись полицаи. Тот, который у пулемета стоял, привычно бросил:

— Документы давай.

Парень к полицаям вплотную приблизился, руку в карман засунул. Словно бумажку там ищет.

Полицаи ждут.

Но вместо документа выхватил парень из кармана молоток. Большой, как у печников бывает.

И вот уже один полицай рухнул на землю. Второй побледнел, отшатнулся, с плеча винтовку сорвал. Да выстрелить не успел. Парень бросился к нему, свалил и его.

Все это произошло в считанные секунды. Парень схватил пулемет и винтовку и помчался к кладбищу, которое виднелось на ближнем холме. Даже обыскать убитых, снять с них патроны времени не оставалось: рядом — караульное помещение. Там остальные полицаи.

Спрятавшись за ближайшим домом, чтобы перевести дыхание, смельчак оглянулся и увидел, что по дороге едут на подводах фашисты, пушку небольшую за собою тащат. Еще минута-другая — и подкатят они к дзоту, увидят убитых полицаев, поднимут тревогу. И ясное дело, оцепят округу.

Решение созрело мгновенно. Едва подводы с фашистами поравнялись с тем местом, где стоял парень, застучал пулемет. В упор. Передние солдаты падали, сраженные пулями. Остальные соскочили с подвод, залегли, открыли ответный огонь. Стреляли во все стороны, не разобравшись, откуда били по ним.

Услышав стрельбу, высыпали из караульного помещения полицаи. Они увидели убитых часовых и с криком «Партизаны! Партизаны!» залезли в дзот и оттуда открыли шквальный огонь в ту сторону, откуда шла пальба, то есть по фашистам.

Фашисты в свою очередь развернули пушку и давай палить по дзоту.

К посту подошло подкрепление. В бой вступили минометы.

Только спустя полчаса обе стороны опомнились.

— А парень этот погиб, да? — спросил Федос.

— Нет. Пока фашисты со своими прихвостнями сражались, он до кладбища добрался. Оттуда ползком — до самого леса. До ночи бродил, а ночью на него мои разведчики наткнулись. Так мы с ним второй раз встретились. И уж теперь долго не расставались.

— Так это был…

— Конечно, он. Михась Шапеня… — Дядя Петрусь помолчал, закурил. Огонек сигареты то вспыхивал, когда лесник затягивался дымом, то капелькой крови еле-еле тлел в темноте. — Был у Шапени еще один талант. Оказался он гармонистом, да каким! В село, бывало, придем, агитаторы наши, если обстановка позволяет, народ соберут, сводку почитают. О том, как Советская Армия и партизаны фашистов бьют, расскажут. А потом Шапеня свою гармошку растянет да как заиграет «Широка страна моя родная», «Катюшу» или «Синий платочек»! Не поверишь, поди, а ведь плакали люди…

Дядя Петрусь последний раз затянулся, потушил окурок.

— Особенно нравилась всем песня «В чистом поле, под ракитой…».

Однажды нам сообщили, что в район прибыли каратели. Командование бригады выслало вперед наш отряд. Мы хотели устроить засаду, чтобы первыми ударить по врагу. Но он нас опередил — на войне всякое бывает.

В открытом бою партизанам долго сражаться не с руки. А тут еще к фашистам подкрепления прибывать стали. Мы увидели, что нас обходят, чтобы окружить. А с боеприпасами не очень-то у нас.

Решили: фашистов задержать, отряд сохранить.

Приказал ребятам отступить. Для прикрытия вызвал группу добровольцев. Многие захотели в нее войти. Отобрал шестерых. Михася Шапеню командиром назначил. Дали мы им побольше патронов, гранат.

Группа Шапени задержала врага. Отряд тем временем из ловушки выбрался.

Как рассказывали потом, Михась собрал своих ребят и сказал:

— Баста, братцы, выполнена задача. Наши, но всему видать, ушли. Пора и нам удочки сматывать. Только всем вместе не выйти. Давайте так: вы все — через ельник к болоту. Я прикрою. У меня два полных диска и лимонка.

— А сам?

— Выберусь. Не первый раз.

Партизаны умели отходить быстро и неслышно. Были и сплыли. Словно растаяли.

Через несколько минут фашисты перешли в атаку. Шапеня принял бой. Один.