Валерий Роньшин - Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

А тут в очередной раз — бац! — и мальчик Петя уже не лежит, а — стоит. В очереди. В ту же самую железнодорожную кассу, в которую стояла девочка Надя из предыдущей страшилки.

И та же самая кассирша у Пети спрашивает:

— Тебе, мальчик, билет туда или оттуда?

— Туда, — на всякий случай отвечает Петя.

— А куда — туда? — уточняет кассирша. — Туда, куда подальше, или туда, куда поближе?

— Тетенька, — доверительно говорит ей Петя, — что-то я ничего не понимаю.

А кассирша столь же доверительно ему отвечает:

— Мир, мальчик, бесконечен в своих проявлениях, и мы — люди — не обязаны в нем все понимать.

Если вы думаете, мои маленькие читатели и читательницы, что кошмарные ужасы и ужасные кошмары творятся только на улицах, то вы ошибаетесь. Вот почитайте-ка, какие ужасные кошмары и кошмарные ужасы произошли в одной обыкновенной квартире с одной обыкновенной девочкой, которую звали обыкновенным именем Ира.

Проснулась как-то раз Ира утром, глаза открывает, а к ней змея по одеялу подползает. Уже почти что к самому носу подползла. Ира ка-а-ак завизжит да ка-а-ак вскочит с кровати… А потом смотрит, а это никакая не змея, а поясок от халатика. И вовсе даже он не полз, а просто так лежал поверх одеяла.

Не успела Ира как следует успокоиться, как вдруг телевизор включился сам собой. И начал показывать криминальную хронику. А голос в телевизоре говорит: «Сегодня в такой-то квартире обнаружена такая-то мертвая девочка». Смотрит Ира, а это ее квартиру по телевизору показывают, а сама Ира в телевизоре убитая, потому что у нее нож кухонный между лопаток торчит.

«Ой, ма-а-а-мочка», — в страхе шепчет Ира.

А мамочки-то и нет нигде. И папочки тоже, кстати сказать, нет. А лежит на столе записочка. А в записочке сказано:

«Доченька, нас нет и больше никогда не будет. Так что ты не волнуйся. Завтрак в холодильнике».

Пошла Ира на кухню, заглянула в холодильник, а там не только завтрака нет, а еще нет и обеда и ужина. Пусто, как в пустыне… Одна лишь сырая картофелина в углу завалялась. Взяла Ира эту картофелину и начала ее ножом резать, чтобы сварить и съесть.

А картофелина как заверещит нечеловеческим голосом:

— Помоги-и-и-ите!.. Реееееежут!..

Ира от такой неожиданности и картофелину, и нож из рук выронила. Картофелина тут же упала на пол и быстренько укатилась неизвестно куда. А нож не упал, а остался в воздухе висеть. Висит перед Ирой и зловеще лезвием поблескивает. А потом повернулся к Ире своим острием и нацелился прямо в Ирин правый глаз.

Ира, конечно же, ноги в руки и бежать. А нож за ней вдогонку полетел. Вот-вот догонит и воткнется Ире между лопаток, как по телевизору показывали… Но тут, на Иринино счастье, ей по дороге ванная комната попалась. Ира в нее заскочила и дверь за собой на задвижку задвинула. Нож потыкался, потыкался в дверь, но не сумел ее проткнуть. И улетел куда-то.

А Ира решила ванну принять.

Но не успела она залезть в воду, как по воде волны пошли — вначале маленькие, а затем все больше… все больше… Короче говоря, разразилась самая настоящая буря. Волны так бушевали, что аж до самого потолка доставали.

Хорошо еще Ира плавала хорошо. Подплыла она к бортику ванны, выбралась на сушу, вытерлась полотенцем, оделась, обулась… И дверь чуточку приоткрыла, чтобы в щелку посмотреть — не притаился ли с той стороны кухонный нож.

Но ножа было не видать. Потому что уже наступила ночь. Хотя только что было утро. Ну, раз ночь опять настала — значит, опять надо идти спать.

И Ира пошла.

Пришла.

И юркнула под свое пуховое одеяло. Но не успела она под него юркнуть, как пуховое одеяло превратилось в свинцовое. И чуть было Иру своей свинцовой тяжестью не раздавило. Ира едва-едва успела выюркнуть обратно из-под одеяла.

«Нет уж, — думает, — лучше я в креслице посижу».

Села она в кресло. А кресло тотчас же взлетело, как пушинка, а потом, словно танк, протаранило окно, а затем, будто птичка, вылетело на улицу…

И уж куда оно там вместе с Ирой полетело — вверх ли?.. вниз ли?.. вбок ли?.. — это мне, мои маленькие читатели и читательницы, неизвестно. Я ведь здесь только про домашние кошмары рассказываю, а не про уличные. А если вам интересны уличные кошмары — читайте следующую страшилку.

Жил-был мальчик по имени Тимыч. И у него был друг по имени Димыч. Был — потому что его уже больше не было. Он ненароком отравился грибами. И вот едет Тимыч в вагоне метро, погруженный по самую макушку в невеселые размышления о Димыче. О том, что вот был Димыч, а теперь вот нет Димыча.