Михаил Коршунов - Девять возвращений [Повести и рассказы]

— Мариша.

Мариша быстро подошла и обняла Юру.

Они не говорили о том, что произошло. Мариша только осторожно потрогала у него на лице ссадины, оставленные осколками стекла после аварии. На ноги даже не взглянула.

Он придирчиво следил за ее взглядом, и она понимала, что смотреть в сторону ног нельзя и спрашивать про ноги тоже нельзя. Об этом потом, как-нибудь в другой раз. Главное, он живой и они снова вместе!

Говорили о будущем. Он расспрашивал об институте, о ее работе в библиотеке, куда она недавно поступила на абонемент.

— К тебе хотели приехать, но врачи запретили. Иркутов хотел приехать. Шебанов из партбюро. Конечно, Стибун и Мами. Алехин за голову схватился, когда узнал, что ты… не будешь сейчас продолжать работу над генератором. «Пробюллетенит твой муж недели три. С врачами свяжись — не отбрешешься. Дернула нелегкая за руль садиться!»

— Я буду работать, — сказал Юра. — Как только меня посмотрит этот их Юхнин, так айда отсюда домой; Выметусь. Увезешь, а потом все наладится. Руки уже двигаются. Если бы не пантопон!.. Вялость от него и сплю, Мариша, как сурок.

— Илья говорит — хорошо, что много спишь.

— Знаю я его. Не мог устроить, чтобы пропустили хотя бы Алехина.

— Что Алехин? Я едва прорвалась!

— Свинство. Поднимусь, всем им всыплю. Илюшке морду набью, кандидату наук.

Он с усилием улыбнулся.

— В Сухуми миндаль уже цветет, персик, дикие лимоны.

— Не надо об этом, Юра.

— Почему не надо? Скучаю весной по Кавказу.

— В этом году все равно не поехали бы. У тебя генератор, а мне в библиотеке отпуска бы не дали. Только поступила.

— Дали бы. За свой счет дней на десять.

— Ну, а ты с генератором?

— Алехин отпустил бы тоже дней на десять весной подышать. Самолетом туда и обратно.

— Не отпустил бы, и не думай. Он даже болеть не разрешает, видишь, ворчит: бюллетень, врачи, халатный парень.

— Это кто халатный парень?

— Ты. Сегодня, говорит, авария с автомобилем. Завтра ему на голову цветочный горшок упадет или рыбой подавится.

Юра улыбнулся:

— Люблю Алехина. Не знаешь, что у Стибуна с изоляторами? Достал?

— Вроде достал.

— А фибровые прокладки?

— И прокладки тоже.

— Я кое-что придумал. Буду пробовать генератор на жидких металлах при давлении выше критического.

Юра замолчал: от боли стиснулось дыхание, пересохло во рту, все вокруг побелело.

Он закрыл глаза, сдавил зубы. Эта боль возникает внезапно.

Только бы Мариша не заметила.

Надо плотнее сомкнуть зубы. Ни звука, и поскорее открыть глаза.

Боль остыла, затихла, — кажется, наркотик взял свое. Вернулось дыхание и удалось открыть глаза. Белая пелена исчезла.

Мариша смотрела на него низко и пристально, как смотрел в первый день Илья. В ее глазах был испуг. Надо улыбнуться во что бы то ни стало!

И Юра улыбнулся и даже слегка кивнул, подбодрил.

Мариша обнимает его и трется щекой об его щеку.

— Все будет хорошо, — шепчет она.

— Конечно. — Он обнимает ее за плечи. — Все будет очень хорошо.

Потом она уходит, но, перед тем как уйти, долго стоит в дверях, тонкая и маленькая. Закутанная в большой халат для посетителей, с карманами у колен.

Юра снова один в палате.

Субмиллиметровый генератор. Он должен излучать волны, длина которых равнялась бы сотым и десятым миллиметра. Зона пока недоступная для радиотехники. Англичане и американцы ставили много опытов в самых разных направлениях, но пока еще ничего не добились. Не удавалось сделать сколько-нибудь мощных излучателей.

Юра второй год работает над субмиллиметровым генератором. Алехин предоставил ему часть своей лаборатории. Наброски и схемы, каталоги и справочники, английские, немецкие, американские журналы по электронике и полупроводникам. Поиски, пробы, мучения, надежды и разочарования и опять поиски и пробы.

В лаборатории, под зеленым козырьком лампы, каждый день висела тучка папиросного дыма. Курили все — Юра и его лаборанты Стибун и Мария Михайловна, сокращенно Мами.

Заглядывал и Алехин, подсаживался к монтажному столу и тоже молча закуривал. Потом смотрел очередной опыт, когда стеклянный баллон, не выдержав высокого давления, разлетался в пыль. Из реле с коротким треском сыпались мелкие звездчатые искры, в импульснике лопались конденсаторы.

Юра отключал схему, никто ничего не говорил. Молча опять закуривали, вместо спичек передавая друг другу огонек папиросы.

Алехин дружески ударял Юру в плечо и уходил к себе в кабинет.