Юрий Яковлев - Совет знаменосцев

Где знамя?

«Завтра найду. А сейчас пора спать!» — сам себе говорит Володя Бубенец, хотя прекрасно понимает, что завтра искать будет некогда. Он ложится на правый бок. Натягивает одеяло. Закрывает глаза.

Сон не приходит.

«На третьем этаже или на четвертом?»

За окном хрустит морозный снег под скребком дворника: хррр, хррр…

«В 7 „А“ или в 10 „Б“?»

«Спи! — сам себе приказывает Володя. — Спи!»

Но этот приказ никак не выполнишь. Часы в соседней комнате пробили шесть раз. Разве ночь уже прошла и наступило утро? Шесть часов утра. До поезда остается три часа. «Время есть! — подумал Володя, — сбегаю в школу, найду знамя, уеду со спокойной совестью».

Володя оделся и на цыпочках вышел в коридор.

И вдруг его одолело сомнение: «Стоит ли бежать в школу за три часа до отхода поезда? Ведь так можно и опоздать. Тогда прощай, Москва!.. Знамя не иголка, найдется. А если не найдется?..»

И тут Володя вспомнил магазин, где на витрине красовались знамена, вымпелы, транспаранты. Знамена — большие, маленькие, шелковые, кумачовые, бархатные, с тяжелыми золотыми кистями и без кистей. Магазин знамен. Здесь можно раздобыть знамя. И какое знамя! Не то что старенькое дружинное: оно выгорело на солнце, мокло под дождями. Нет, в магазине знамена новенькие, с иголочки. Даже лучше будет, чем старое.

Деньги? Деньги есть. Вот уже полгода Володя Бубенец копит деньги на велосипед.

В копилке немало денег. На знамя хватит.

Жалко? Сам виноват, не будешь раззявой.

«Возьму и куплю знамя!» — подумал Володя, и покой возвратился к нему.

Он уже стал было стягивать с себя пальто, но в это время щелкнул замок, дверь тихо отворилась, и на пороге показался Володин сосед по квартире Игнат Петрович. Его пальто и шапка были покрыты таким густым слоем снега, будто он принес на плечах с улицы полметели. Усы у него были щеточкой, скулы острые. Глубоко посаженные, умные, с хитринкой глаза смотрели на Володю с недоумением.

Игнат Петрович снял шапку, отряхнул с нее снег и потер замлевшее на морозе ухо.

— Куда это ты собрался ни свет ни заря? — спросил он Володю.

— К отъезду готовлюсь, — невпопад ответил Володя и тут же подумал: «Игнат Петрович человек бывалый, все знает. Возьму и спрошу его о знамени».

— Игнат Петрович, а сколько стоит знамя? — обратился он к Игнату Петровичу.

Игнат Петрович был так удивлен этим вопросом, что не сразу понял его и даже спросил:

— Какое знамя?

— Как — какое, — в свою очередь, удивился Володя, — красное!

— Красное? — Старик внимательно посмотрел в глаза мальчику.

Чувствовалось, что вопрос мальчика заставил его призадуматься и неожиданно разбудил в нем какие-то далекие воспоминания.

— Могу сказать… Дорого! Впрочем, давай подсчитаем, — сказал старик и выставил одну руку вперед, словно собирался подсчитывать и загибать пальцы.

Вот что рассказал Игнат Петрович Володе.

Было это много лет назад, в 1905 году.

В воздухе пахло грозой — приближалась первая русская революция. Рабочие запасались оружием для боев с царем. Тогда-то большевики Харьковского депо Южных дорог решили, что им не обойтись без красного революционного знамени. А для этого нужны были деньги.

Вот и встали сборщики в день получки у окошечка с короткой надписью «Касса». Получает рабочий деньги, а сборщик пальцем манит его к себе — «Должок!» Рабочие уже знали, что это за «должок». И каждый совал в кулак сборщику кто пятак, кто пятиалтынный, а кто и серебряный полтинник с головой царя вместо решки. А ведь каждая такая монета была недоеденным ломтем хлеба, потому как у рабочих каждая копейка на счету.

И все же к концу дня в шапке у сборщика оказалось около двадцати рублей денег. Их вручили слесарю Николаю Коваленко:

— Вот, держи двадцать целковых. Чтобы к завтрашнему дню было знамя!

Коваленко принял деньги, пересчитал их до последней копейки и отправился в магазин. Он купил алого шелку и золотой канители. Покупку принес домой и отдал жене.

Никогда не приходилось жене рабочего шить знамена. Всю ночь вместе с подругой просидела она за работой. Подрубили полотнище, на нижнем краю вышили золотые зигзаги. А на рассвете золотой ниткой по алому шелку написали слова: «Да здравствует социализм». И чуть пониже поставили золотую дату: «1905».

Отправляясь в депо, Николай сложил новенькое знамя вчетверо и спрятал его под куртку. Ему не терпелось развернуть знамя и показать его всем своим товарищам, но было еще не время.