Константин Курбатов - Чуть-чуть считается

Когда человек идёт в наступление, он сначала сам себя внутренне распаляет. Придумывает причину и напускает на себя побольше злости. Федя за одну минуту распалил себя больше некуда. С Федей последнее время вообще творилось нечто странное. До Любы в его присутствии и пальцем было не дотронуться. Чуть что, Федя мгновенно набычивался и лез защищать Любу. Хотя Люба вовсе и не нуждалась ни в чьей защите.

На этот раз Федю ещё плюс ко всему раззадорило то, что мальчик попался какой-то странный: глаза трусливые, а сам не уходит. Сидит и молчит. Но если ты не уходишь, то давай тогда померяемся силами. Однако мальчик и силами меряться не желал. Федя ткнул его кулаком в плечо, но в ответ получил лишь жалобную улыбку. Жалобную и беспомощную. И тогда Витя, как более разумный и спокойный, не бросающийся ни с того ни с сего защищать девчонок, сказал мальчику по-хорошему:

– Послушай, ты, отдохнул тут немного на скамеечке и теперь давай прямо быстренько кукарекай отсюда. Пока ты жив, здоров и прямо не получил насморка.

Другой бы на месте мальчика, попав в подобную ситуацию, с радостью воспользовался бы Витиным советом и быстренько укукарекал. Но этот, с испуганными глазами, не шелохнулся. Сидел себе и с нахальной жалобностью улыбался. Он явно, назло Вите с Федей, демонстрировал свою отвагу.

– Тебе что сказано? – совершенно начал выходить из себя Федя.

Никакой реакции.

– Сейчас ведь и в самом деле получишь, – несколько растерявшись от столь несгибаемого упорства, в последний раз предупредил Федя.

Результат оказался тот же.

И тогда Федя, чтобы окончательно не потерять к самому себе уважение, сгрёб в охапку молчаливого нахала. Обнявшись, они клубком покатились на зеленеющий газон. Сверху, навалившись медведем, сразу оказался Федя. Мальчишка отбивался слабо. И Федя случайно заехал ему по носу. Он даже и не заметил, как заехал. Но на верхней губе у мальчишки сразу расплылась красная клякса.

Однако опомнился Федя лишь тогда, когда сквозь всхлипывания и тяжёлое пыхтение соперника прорвались какие-то непонятные слова. Слова прозвучали явно не по-русски. И Федя, застыв на четвереньках, оторопело уставился на противника. Мальчик сидел, неуклюже подвернув под себя ноги. Он прерывисто дышал и всхлипывал.

– Ты… – проговорил Федя, – этот самый? Турист что ли? Иностранец?

– Иес, – обиженно закивал мальчик, размазывая под носом красное.

– Витя! – ужаснулся Федя. – Мы же с тобой… А он, оказывается, и не наш вовсе.

– Мы! – передразнил Витя. – Не наш. Я его и пальцем не тронул, твоего не нашего. Ты видел, чтобы я его трогал? Что ты вообще-то на него кинулся?

Ребята с чрезвычайной осторожностью подняли с травы пострадавшего. Со всех сторон его отряхнули и пригладили. Витя даже хотел ему своим собственным платком под носом вытереть. Но мальчик не дал, чтобы ему вытирали под носом чужим платком.

– Ты только не обижайся на нас, – говорили иностранцу Витя с Федей, прихорашивая его. – Мы ведь не знали. Сидишь тут прямо… Ты не обиделся?

Им показалось, что он всё-таки обиделся. И тогда Витя вспомнил про значки. Витя выгреб их из кармана и насыпал в ладонь пострадавшему. Все значки, что у него были. На все два рубля.

– Держи, – бормотал Витя. – На память. Держи, держи. Не стесняйся.

Робко покивав, мальчик что-то по-своему сказал и убежал вниз к пристани. Вроде он больше не обижался. Он даже немножечко улыбнулся.

А Витя с Федей переглянулись и решили, что нужно срочно смазывать пятки. Пока обошлось всё более или менее благополучно.

И они бы, разумеется, удрали подальше от опасного места.

Их подвела Люба. Она куда-то намертво запропастилась. Витя предложил бежать без Любы. Но Федя ни в какую. Мало ли что с Любой могло случиться, считал Федя. Раз сюда пришли вместе, значит, и отсюда вместе.

Бросились искать Любу. Туда, сюда – нету.

И вдруг на Витино плечо молча легла рука. Витя оглянулся и обмер. Перед ним стоял иностранный мальчик. Стоял и с застенчивой улыбкой протягивал Вите цветную, точь-в-точь из-под конфет, коробочку. Витя сначала так и подумал, что это конфеты.

Под носом у мальчика было уже сухо. И ничто в нём даже не намекало на недавнюю потасовку. А на коробочке с непонятными надписями ярко синело небо и желтели роскошные ананасы.

– Да не нужно нам! Зачем? – хором отнекивались сконфуженные Витя с Федей.

Но мальчик не стал их слушать, сунул Вите в руку коробочку и убежал. В коробочке оказалось пятьдесят долек жевательной резинки.