Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

Мэй оцепенела. «Вы нам нужны… Привезите, пожалуйста, большую пеперони!» Да? Сердце оборвалось и ухнуло куда-то сквозь пол.

— А еще по всей Кабаньей Лощине, кажется, выключилось электричество из-за вьюги.

Мэй стояла каменным столбом. Неужели она сама себе все придумала? Голос Тыквера? И ту надпись в верхнему уголке газетного листа? Эллен окинула ее изучающим взглядом, а потом подошла вплотную:

— Давай сейчас все забудем, а завтра с утра начнем нормальную жизнь, как нормальные люди? Да?

Наклонившись, она поцеловала Мэй в щеку, окутав знакомым теплым жасминовым запахом. Мэй уткнулась в мамино плечо.

— А сейчас ложись спать.

— Хорошо, мам. — Мэй почувствовала себя маленькой-маленькой.

— Эй, — Эллен погладила ее по щеке. — Ты всегда будешь моей деткой, что бы ни случилось. Не забывай. Не знаю, как бы я жила без тебя.

Мэй кивнула. Мама развернулась и пошла к себе в комнату, а Мэй проводила ее взглядом.

Неужели правда? Все попусту? И она останется здесь, в Болотных Дебрях, с тоской на полсердца?

Мэй стояла в коридоре, уносясь мыслями за сотни световых лет, в заснеженный лес на северной окраине призрачного мира. Оболочка от Мэй. Наверное, так она и будет болтаться до конца дней своих — ни здесь и ни там.

— Миэй…

Пессимист вскарабкался в темноте к Мэй на колени. Ставни хлопали на ветру. В тусклом свете выглядывающей из-за облаков луны раскачивались деревья. Снег хлестал по стеклам, оставляя диагональные полосы.

Мэй прислушалась, дожидаясь, пока мама приготовится ко сну и закроет дверь в свою комнату. Тогда она встала и пробралась в коридор, к выходу на чердак. Медленно и осторожно Мэй потянула дверь на себя и начала подниматься по лестнице.

Чердак в Седых Мхах был узкий, темный и пыльный. Ступая на цыпочках по решетчатому деревянному полу, Мэй дошла до телескопа, который тоже изрядно запылился, стоя без дела. Мэй посмотрела на лес за окном. Деревья гнулись под напором вьюги.

В углу чердака примостилась лестница, ведущая на «вдовью дорожку» — узкий балкончик с перилами на самом коньке крыши. Мэй помедлила, всего секунду.

Люк заржавел, но Мэй надавила изо всех сил, и крышка с лязгом откинулась. Мэй замерла, прислушиваясь, не проснулась ли мама. Наверху все тонуло в снегу.

— Эй! — шепнула она.

Пессимист тронул лапой ее пятку, напоминая о себе. Мэй сгребла его в охапку и сунула под саван.

Трясясь от холода, она осторожно вылезла наверх, в самую стужу. Ветер не просто пробирал до костей, он резал без ножа. Мэй осторожно двинулась по «вдовьей дорожке», дошла до края крыши и посмотрела на лужайку перед домом и обступивший усадьбу лес. Высоко! У Мэй, боящейся высоты, слегка поплыло перед глазами. Тогда она подняла голову к небу. Сердце защемило.

И тут же потоком хлынули тревожные мысли, которые она так долго от себя гнала. Как они там? Как там ее друзья в Навсегда? Она бросила их в беде? Они ее забыли?

— Где вы? — спросила она у неба. Глаза наполнились слезами, которые тут же сдуло ветром.

Над головой клубились тучи. Небо рвалось на части. По лужайке кружила поземка. Из облаков на Мэй смотрели призраки — сплошная мозаика из призрачных лиц и силуэтов. Не сводя глаз с неба, она крепче прижала к себе Пессимиста, словно сверху вот-вот должен был кто-нибудь спуститься и забрать их с собой.

Налетевший порыв ветра толкнул Мэй в спину. Ноги поехали по скользкому настилу, и она качнулась вперед, наваливаясь на поручень. Совсем чуть-чуть, но прогнившее дерево оказалось не крепче промокашки. Под весом девочки и кота перила рассыпались в труху. Мэй замахала руками, пытаясь удержаться, но было поздно.

Проехав еще пару шагов, она свалились с края крыши.

Девочка и кот летели по небу, словно пара черных дроздов.

— Миоу.