Светлана Лаврова - Загляни ко мне на Рагнарёк

Братья замерли, завороженные удивительной картиной родного Урала. Призрак слегка толкнул их к выходу:

— Идите, идите…

— Я все понял, — прошептал Влад. — Это не та Испания. Мы приехали в какую-то другую Испанию — холодную, дождливую. Потому и Урал здесь жаркий.

— Разберемся, — сказал Данил.

На самом деле было так:

Аутодафе — оглашение приговора инквизиции над еретиками и их принародное наказание — появилось в Испании в XIII веке и было очень распространено в XV–XVI веках. Оно не всегда заканчивалось костром. Но все же с 1481 по 1808 годы в Испании было сожжено около 35 тысяч (то есть каждые 2 дня сгорал человек!).

Но если бы Испания была дождливой, ее история сложилась бы по-другому.

На площади накидали огромную гору дров. Поленьями обложили столб, к которому был привязан человек. Живой человек, не мертвый. Глашатай объявил, что некий Педро из Костаны будет сожжен за ересь по приговору милосердной инквизиции. Она де не желает проливать кровь, поэтому сожжет — добрая такая.

Толпа на площади слегка заволновалась. Сожжение было новшеством, горожане не привыкли. А когда дело происходило, автору неизвестно, ибо не знают, когда был сожжен первый еретик. Хотя некоторые историки называют дату: 6 февраля 1481 года, Севилья.

— Сомневаюсь я, — сказал сапожник Лопе.

— И не говори, куманек, — поддержал его булочник Хосе. — Зачем жечь живого человека? Побили бы палками да прогнали из города. Я понимаю, сжечь труп умершего от чумы. Чтобы чума на других не перекинулась.

— Так для того и жгут, — пояснил Хуан-жестянщик. — Чтобы ересь на других не перекинулась, как чума.

— Сомневаюсь я, — опять сказал Лопе. — И дров сколько зря угрохают. А у меня дома как раз дровишки кончились…

— Плачет этот Педро, — присмотрелся Хосе. — Далеко стоим, плохо видно…

— Вроде плачет, — подтвердил Хуан. — Сам виноват. Еретик.

Человек в черных одеждах поднес факел к дровам. Огонь побежал по коре поленьев…

— Господь не даст погибнуть невинному, — торжественно сказал Хосе. — Сейчас все станет ясно.

И все стало ясно. Небо еще с утра обложило тучами, и именно теперь пошел дождь, сильный, обложной, часов на восемь. Костер погас, жалобно пшикнув. Человек в черном попытался поджечь его снова.

— Сомневаюсь я, — сказал Лопе. — Не загорится. Божья воля!

— Божья воля! — радостно подхватила толпа. Раскидали поленницу, разорвали веревки, освободили беднягу Педро, дали пинка под зад — за то, что еретик. Лопе под шумок пробрался к несостоявшемуся костру.

— А у меня дрова как раз кончились, — бормотал он, набирая полешки. — А тут никому не нужные дрова валяются… просто грех их бросать…

«Опять не вышло сжечь еретика, — подумал человек в черном, закрывая лицо капюшоном. — Проклятые дожди… шестой костер за неделю гасят».

Дожди залили костры инквизиторов по всей Испании. И 35 тысяч человек, которых должны были сжечь, остались живы. Они народили детишек, построили дома, вырастили хлеб, сделали седла, сшили кафтаны, сапоги, расписали соборы, сочинили книги и песни… Испания стала богатой и процветающей.

Дальше — больше. И в других странах стало немодно сжигать еретиков на кострах. Осталась жива Жанна д’Арк, не сожгли Джордано Бруно, не угрожали костром Галилею… потому что в Испании шли дожди!

— Преступника можно искать двумя способами, — важно сказал Данил, спускаясь по лестнице. — Логическим и психологическим. Логика — это когда все по порядку. А психология… м-м-м…

— Ежу понятно, — перебил его Влад. — Психология, логика психов.

— Правильно, — согласился Данил. — Так вот, логическим методом мы ничего не найдем. Если преступник — логичный человек, он в жизни не сопрет у привидения голову. Поэтому будем рассуждать психологически. Проникаем в психологию этого психа… кстати, о психах. Если бы ты украл чью-нибудь голову…

— Не шей мне дело, начальник, — хихикнул Влад.

— Если бы это был ты, то что бы ты сделал?

Влад задумался.

— Я бы… я бы принес ее в класс и показал ребятам. Иметь дома башку привидения — это круто! А потом положил бы ее на стол математичке.

— Нет, лучше на стул, — поправил Данька. — Математичка садится на стул, а голова ее хватает зубами за… скажем так: за юбку. Слушай, давай найдем голову и оставим ее себе! Для борьбы с математичкой!

— Ай-ай, — погрозил пальчиком китайский призрак, о котором братья как-то забыли. — Ай-ай, не воровай!