Мишель Кастильо - Танги

— Если ты дашь мне сейчас, я отдам тебе в четверг.

Танги взглянул на говорившего. Это был подросток лет пятнадцати, с заострившимися чертами; он казался старше своих лет… Выражение его лица показалось Танги равнодушным, но в нем сквозило презрение.

— Возьми.

Танги протянул ему кусок хлеба. Пе резко схватил его за руку.

— Ничего ему не давай! — сказал Пе. — Он тебе не отдаст. Это сквалыга. Он говорит это всем и никогда ничего не отдает.

— Пускай. Я даю ему не для того, чтоб он мне отдал, а потому, что он голоден.

— Я тоже голоден! — воскликнул кто-то.

— И я!

— Я тоже хочу есть! Я сирота.

— Я из муниципалитета [15] Сирот присылали с направлением из муниципалитета. . Никто мне ничего не приносит…

Танги встал. Ему было больно видеть все эти протянутые руки; выражение окружавших его лиц вызывало у него мучительные воспоминания. Он взял оставшуюся еду и пошел от них. Воспитанники следовали за ним, продолжая клянчить:

— Только кусочек!

— Отдай мне шкурки!

— Хоть кусочек шкурки!

Было воскресенье. Танги не заметил бы этого, если бы Пе не сказал ему. Вот почему воспитанники проводили весь день во дворе. Они болтались без дела и все время твердили, что голодны. Они говорили о еде, о свободе… Все воспитанники делились на две категории: присланные сюда муниципалитетом и привезенные из суда. Первые были либо сироты, либо дети преступных родителей; вторые — малолетние правонарушители, отбывавшие здесь срок наказания. Их отпускали через полгода, через год и больше после «исправления». Выйти на свободу они называли «выбить свой шар». Правонарушители и сироты жили вместе и вели одинаковый образ жизни.

Пе показал Танги очень красивого юношу, нежного и хрупкого на вид, который убил своего отца. Танги никак не мог этому поверить. Молодого отцеубийцу звали Фирмен. Ему предстояло просидеть в исправительном доме до совершеннолетия, а затем его должны были отправить в тюрьму. Ему было шестнадцать лет, лицо его освещала трогательная, ангельская улыбка. Невозможно было поверить, что в этом мальчике есть что-то порочное. Танги подошел к нему.

— Скажи, почему мы весь день торчим на дворе? — спросил он, чтобы как-нибудь начать разговор.

Юноша держался в стороне от других и стоял один. Услышав вопрос Танги, он сверкнул глазами.

— Я, кажется, тебя ни о чем не просил?

Танги не находил ответа. Он пробормотал:

— Прости. Я подошел к тебе как друг. Я, право, не хотел тебе надоедать.

— Не хотел?

— Нет.

— Тогда будь другом до конца и катись отсюда к…

Танги стоял в нерешительности, и Фирмен повторил:

— Я же сказал тебе — убирайся прочь!

Танги вернулся к Пе. Ему было грустно. Он хотел просто поговорить с Фирменом. Он не понимал, почему тот его оттолкнул. Потом он решил, что у него, должно быть, глупый вид. У всех новичков обычно глупый вид.

Жизнь в исправительном доме проходила по свистку брата. Приказам свистка следовало подчиняться беспрекословно и мгновенно. После каждого свистка брат говорил: «Кто станет в ряд последним — два дня без ужина!» Или: «Кто вскочит с кровати последним — три дня без хлеба!» И воспитанники неслись сломя голову, налетая друг на друга. Последние в ряду толкались, отпихивали товарищей локтями. Стоящим в рядах запрещалось разговаривать. Каждый должен был стоять, скрестив руки, на расстоянии метра от переднего и от заднего ряда. Между молчаливыми рядами прохаживались капо, в большинстве юноши, попавшие сюда после суда: разные правонарушители. Братья выбирали самых «твердых», а главное — самых сильных. Ибо капо имели право бить своих товарищей, наказывать их и лишать еды. Воспитанники были в полной власти капо, а те — в полной власти братьев. Капо могли не брить головы, им разрешалось носить прическу.

Наказания были очень разнообразны. Прежде всего воспитанников заставляли есть, стоя на коленях, или на неделю лишали хлеба; другое наказание состояло в том, что их заставляли бегать вокруг двора. Воспитанники называли это «крутить мельницу». Монах и три капо становились по углам двора и заставляли мальчиков бегать, не останавливаясь и делая четкие повороты. Они хлестали бегущего по ногам тонкими ореховыми палками. Затем наказанных лишали права получать посылки: капо отбирали их и поедали продукты. Вот почему капо вечно подстерегали воспитанников и часто наказывали их с единственной целью — захватить полученную ими еду.

Приют строго охранялся. У всех дверей стояла стража, а стены, отделявшие воспитанников от желанной свободы, были очень высоки. Вдобавок братья изобрели систему «ответственных», превращавшую всякого воспитанника в доносчика: за каждого мальчика отвечали двое его товарищей. Если их подопечный убегал пли пытался сбежать, их жестоко наказывали.