Радий Погодин - Муравьиное масло. Рассказы

Тревожные радисты шлют в пургу один только вопрос:

«Нашли или нет?»

«Нет»,- отвечают им из пурги.

На дальних зимовках поймали зимовщики такие радиосигналы. Приникли к приемникам. Каждый думает - может, мой сын в беде, а не мой, так товарища. Плохо зимовщикам - далеко они, не могут на помощь броситься.

В школе-интернате все ребята про беду узнали. Грустно сидят, молча едят ужин. А некоторые не притрагиваются даже ни к компоту, ни к осетрине.

В детском садике и воспитательницы и нянечки вокруг телефона собрались. Ждут в страхе.

Директор школы устал по коридору ходить. Старый он был. Будь помоложе, он бы тоже пошел в пургу. Заглянул директор в комнату к пропавшим ребятишкам. Валенец из-под кровати торчит. Директор этот валенец ногой шевельнул. Не пустой, есть в нем что-то. Директор нагнулся, взялся за валенец и вытащил из-под кровати Стаса. Стас обратно лезет, сон свой досматривать. Директор под одну кровать заглянул, под другую. И из-под каждой вытащил по мальчишке.

- Так,- говорит.- Очень прекрасно,- говорит.- Объясните мне ваш поступок.

Мальчишки еще не поняли со сна, в чем дело, почему у директора такое усталое, такое белое лицо.

- Мы пошутили. Мы тут…

- Хорошо пошутили…- Директор сел на кровать, сгорбился.- Не раздевайтесь. Сейчас мы в одно место пойдем. Вы гам кому нужно объясните про вашу шутку.

По дороге директор завернул к себе в кабинет, позвонил на радиостанцию.

Сказал радисту:

- Нашлись мальчишки. Они под кроватями спали. Это, извините, была шутка с их стороны.- И еще больше сгорбился.

Радист тут же принялся посылать сигналы в пургу:

«Нашлись ребятишки… Нашлись ребятишки… Они под кроватями спали… Это была шутка с их стороны… была шутка…»

Услышали такой сигнал на зимовках. «Вот это да! - подумал каждый зимовщик.- Вот это порадовали. Может быть, среди шутников и наш сын дорогой…»

Приняли сообщение радиста спасательные отряды. Повернулись они, возвращаться. Горько им стало и тяжело. Горько потому, что почувствовали они себя обманутыми. Тяжело потому, что, когда они ребятишек искали, была у них тревога за ребячью судьбу, была надежда, что не дадут они ребятишкам пропасть. Эта тревога и эта надежда силу людям удваивали. Сейчас, от обмана, ослабли люди… А пурга, как назло, в своей самой лютой ярости вызрела. Прямо в лицо, прямо в грудь ледяными когтями бьет и снизу, и сверху, и со всех сторон треплет. Старается оторвать людей друг от друга. С ног сбить. Укатить. И следы замести.

Директор вывел первоклассников Леньку, Колю и Саньку и дошкольника Стаса из своего кабинета. Велел за собой следовать.

Школьные ребята все, как есть, в коридоре стоят, молча смотрят на шутников.

Выбрал директор троих парней посильнее. Велел им взять шутников за воротники. Сам Стаса взял. Таким образом вышли они на улицу.

Пурга в городе не такая свирепая. Слабнет она в людском поселении. Разбивается об углы да об крыши. К тому же недалеко идти оказалось. Улицу преодолели и очутились где нужно.

В больнице.

Доктора лечат солдата Петрова. Он весь поморозился в мокрой одежде. Едва до больницы добрался. Кроме солдата, е больнице еще много людей. У кого лицо поморожено, у кого руки. И другие люди все приходят. С ног валятся от усталости. И у всех, кто приходит, что-нибудь поморожено.

- Вот, товарищи,- сказал директор,- это и есть те самые ребятишки. Посмотрите на них. Пусть они вам ответят.

А что тут ответишь?

- Мы пошутили,- сказал Ленька и заревел.

Коля и Санька стали в угол лицом. Сопят. Слезы у них не идут - еще на пути к глазам от стыда выкипают.

Стас потихоньку залез под белый больничный деревянный диван.

Молчат обмороженные люди. И никто на ребят не смотрит. Все в пол смотрят.

Тихо.

Только пурга за окном хохочет.

На задний двор редко заглядывали взрослые. Там высились кучи дощатых ящиков, валялись бочки с налипшим на бурые бока укропом. Лежали груды известки и кирпича.

В марте, когда с крыш сбросили снег, задний двор превратился в недоступную горную страну, которую с криком штурмовали альпинисты, отважные и драчливые. Самыми бесстрашными среди них были Мишка и Кешка.

Вскоре горная страна стала оседать. Острые пики обвалились. А в конце апреля задний двор превратился в громадную лужу.

Ребята уже не заглядывали сюда. Девчонки кидали в начерченные на тротуарах квадраты жестяные банки из-под гуталина, именуемые странным словом «скетишь-бетишь», и без устали прыгали на одной ноге. Мальчишки, вытирая на ходу носы, гонялись друг за другом по всем правилам новой воинственной игры - «Ромбы». И только Сима из четвертого номера остался верен заднему двору. Он выстругал из дощечек, отломанных от ящика, остроносые корабли. Приладил им клетчатые паруса из тетрадки по арифметике и пустил свой флот в далекое плавание.