Лев Толстой: Перья Жар-птицы (сборник)

Обняла Оленька медведя большущего — и домой побежала.

А там отец с матерью только что из лесу вернулись, дочку не нашли, плачут на коленях перед Образом. Тут и доченька в дверь постучалась.

— Они там все голодные!.. — сказала она.

…На следующий день отец, мать и дочка Оленька привезли на санках в холодный лес много еды: и мышке, и зайчику, и лисе с волком. А больше всего медведю.

Те наелись досыта — и стало им не так холодно жить…

Муравей спустился к ручью: захотел напиться. Волной плеснуло на муравья, и стал он тонуть.

Голубка несла ветку. Она увидала — муравей тонет, и бросила ему ветку в ручей. Муравей ухватился за ветку и спасся.

Расставил охотник сеть на голубку и хотел захлопнуть. Муравей подполз к охотнику и укусил ему ногу. Охотник охнул и уронил сеть. Голубка вспорхнула и улетела.

Лев спал. Мышь пробежала по его телу. Он проснулся и поймал малышку. Мышь стала просить, чтобы лев её отпустил.

— Если ты меня пустишь, я тебе добро сделаю.

— Маленькая мышка, какое ты можешь мне, льву, добро сделать? — засмеялся он, но пожалел и отпустил её.

А вскоре охотники поймали льва и привязали верёвкой к дереву. Рвался лев, но освободиться не мог.

Мышка услыхала львиный рёв, прибежала, перегрызла верёвку и сказала:

— Помнишь, ты смеялся над моими словами? Теперь убедился: бывает и от мышки добро!

На даче стояла кадушка, полная воды. А рядом на кусте сидели бок о бок два молодых воробья. Один из них бойко и уверенно перепорхнул на край кадушки и стал пить, поглядывая на приятеля и перекликаясь с ним звенящим языком. Другой же, который был чуть поменьше, сидя на ветке, опасливо косился на кадушку. А пить-то ему, видимо, хотелось, так как клюв его был раскрыт — погода стояла жаркая.

И тут стало понятно, что первый воробей уже давно напился и просто своим примером даёт урок другому. Он как бы показывает — тут нет ничего страшного.

Воробышек непрерывно прыгал по краю кадушки, опускал клюв, захватывал воду и тотчас ронял её из клюва.

Поглядывая на младшего, он звал его повторить. Наконец тот решился и слетел к кадушке. Но лишь коснулся лапками её сырого, позеленевшего края, тотчас же испуганно порхнул назад на куст. А храбрец опять стал его звать.

И наконец-таки добился своего. Малыш перелетел на кадушку, неуверенно сел, всё время трепыхая крылышками, и быстро напился. Потом оба снялись с места и улетели.

Доброму человеку подкинули котёнка. Он маленький и кричит, потому что голодно и мамки рядом нет.

Человек налил в блюдце молока — стал котёнка приучать лакать молоко и тыкал его мордочкой. Тот упирался изо всех силёнок, царапался и боялся…

Но человек был гораздо сильнее, и вот котёнок покорился и стал потихонечку лакать. А когда он понял, что это же молоко, то есть его благо и спасение, то стал лакать смело и с радостью.

И когда добрый человек приходил домой, котёнок подбегал к нему, тёрся о ноги и просил тоненьким голоском: