Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (сборник)

Танцевал он с самыми красивыми девушками, курил важно, разговаривал с дружками словно бы нехотя. Славка завистливо рассматривал гордого танцора, а тот спокойно пускал колечками дым папиросы с длинным фильтром.

– Пошли фильм смотреть, – сказал Колька.

Фильм был двухсерийный, американский, но про нашего Кутузова и про русскую войну и мир. Возвращались мальчишки домой поздно, долго болтали у Колькиного дома. Деревня, утомившись от зноя и летних забот, надышалась наконец-то прохладой, исходящей на землю от звезд, от луны и от моря, и пошел по побережью усыпляющий все живое кузнечиковый стрекот. Мальчишки сказали друг другу: «Пока!» – сделали несколько шагов от Колькиного дома, и вдруг сонную тишь-благодать вспорол резкий щелчок: трах!

И тут же дернулись в будках собаки, шарахнулись в садах кошки, застучали то тут, то там двери, закричали люди:

– Кто стрелял? Кого убили?

И затопали буйные ноги, всполошилась деревня Поляковка:

– Бандюги! Магазин ограбили!

Из Колькиного дома выскочил, одеваясь на ходу, человек в милицейской форме, крикнул:

– Колька, стоять здесь! – и побежал с пистолетом в руке к высокой некрашеной изгороди, за которой стояли промтоварный магазин, продуктовая лавка и столовая с большой верандой – «Чайной».

– Стой! Руки вверх! – крикнул милиционер.

Из-за изгороди пальнула огненная стрела. Колькин отец схватился за плечо, присел, повторил:

– Руки вверх! Стрелять буду!

В ответ вновь раздался выстрел, и тогда оскалился пистолет милиционера. Бандит вскрикнул, но вдруг забарабанил мотор мотоцикла, раненый бандит бросился в люльку, выстрелил еще раз в милиционера, не попал. Мотоцикл вышел на крутой вираж, разогнался и помчался по дороге, не включая фары.

Колькин отец подбежал к дому.

– Мотоцикл! Гараж открой! – кричал он сыну. – Ворота распахни!

Мальчишки быстро выполнили приказ участкового милиционера, тот вывел тяжелый мотоцикл из гаража, завел, крикнул вышедшей на порог жене: «В район позвони! На Генеральную они помчались. Я за ними!» – и кинулся в погоню.

Бандитам не удалось уйти. На Генеральной дороге милиционер (он на войне разведчиком был) заставил их нервничать. Бандит не справился на повороте с управлением и кувырнулся в кювет вместе с награбленным товаром и раненым дружком.

Под утро, когда небо, проснувшись, подернулась рассветной серостью, а звезды, испугавшись ночных выстрелов, улетучились куда-то и сбежала подальше от шума луна, подкатил к Колькиному дому грузовик, а за ним – милицейская машина.

– А вы чего здесь делаете?! – крикнул Колькин отец, выпрыгнув из кузова грузовика.

– Болит плечо? – вместо ответа спросил сын.

– До твоей свадьбы заживет. Товарищ капитан, преступники задержаны. Награбленное в машине. Все цело. Кроме бостона. Он ногу им обмотал. Хороший материал. Мотоциклы остались на Генеральной.

– Мы там были, – сказал капитан.

Мальчишки подошли к грузовику и заглянули в кузов. Там по-волчьи сверкали две пары глаз, жадно всматриваясь в быстро светлеющее небо.

«Танцор и попрошайка!» – мелькнуло в Славкиной голове.

Да, это были великолепный танцор, зыркающий злым, как у колдуна, взглядом, и бродяга, быстро опустивший глаза. То ли Славку он узнал, то ли настроение у него совсем испортилось, но он лишь потирал ладони и смотрел на них.

«Я этому танцору еще завидовал! А бабушка этому попрошайке еще деньги дала! Таких в тюрьму только и надо сажать! Еще на танцы ходят! Бостон испортил, сторожа связал, бабушкин хлеб съел!..»

Пискнула калитка, вильнул хвостом Шарик, а бабушка лишь заохала:

– Нешто так можно? А если бы в тебя пульнули из ружья?

Он виновато посмотрел на нее, опустил глаза, сел за стол, выпил компот, лег на кушетку под вишней. Ну и сны ему снились! Видели бы их бандюги и попрошайки – ни за что на свете не стали бы убивать, грабить и попрошайничать!

Когда солнце обогнуло вишню и впилось своими лучами в кушетку, Славка проснулся. Бабушка по привычке возилась у керогаза. Он хотел ее о чем-то спросить, но почему-то подумал: «Она же и революционерам подавала» – и не стал вспоминать прошедшую ночь.

Так много совпадений в Славкиной жизни еще не бывало: дядя Ваня уехал на весь день в город, сестра Люда гостила у подруги, а тетя Зина после обеда пришла с работы веселая: какая-то у них комиссия была хорошая.

– Почему на море не пошел? – спросила она племянника, который читал на скамье в палисаднике Жюля Верна.