Владислав Крапивин - Колыбельная для брата

– А если сперва вдоль нашего берега идти, а потом вырезаться на Совиный? – предложил Валерка.

– До завтра проколупаемся, – ответил Саня.

А Дед наконец сказал:

– Не имею права, ребята… Не имею права выходить с вами в такой свистодуй…

– Не на прогулку же! – громко удивился Алик. – Там же люди! Как это не имеешь?

А Саня спокойно предложил:

– Мы тебя свяжем и скажем, что пошли без разрешения.

– Болтун, – грустно сказал Дед. Посмотрел на Кирилла и тихо спросил:

– Поведешь?

– Я? – испугался Кирилл.

– Мне при такой качке не устоять, нога разболелась. Да и рулевой из тебя лучше, чем из меня. Чего уж там…

Вот тогда Кириллу стало по-настоящему страшно. Холодно даже. Будто ветер повеял осенью. Кирилл нагнулся и начал зябко растирать ноги от щиколоток до колен. Он тер, тер и на Деда не смотрел. А Дед еще тише сказал:

– Надо, Кир…

Кирилл выпрямился. Страх не отпустил его, но стало спокойнее. Что делать, раз надо? Кирилл кивнул и, скользя кедами по сухим иголкам, стал спускаться к стоянке. Он даже не понял, что обманывает себя: не понял пока, что решение принял не кто-то другой, а он сам.

Дед громко крикнул с бугра:

– Проверьте спасательные жилеты! А на Митьку наденьте второй круг!

На карте страны нет Андреевского озера совсем, а на карте области оно кажется маленькой синей запятой. Но от этого не легче тому, кто идет по озеру в штормовой ветер.

В длину озеро около семнадцати километров, а в ширину очень разное – от километра до пяти. Оно разлито среди отрогов старых гор, здесь много островков, заливчиков. В заливчиках удобные стоянки. Но какой смысл думать о стоянках, если путь лежит через открытую воду, где пенистые гребни и нестихающий свист?

Как ни крути, а "Капитан Грант" – шлюпка. Хотя и перестроенная, укрытая с носа палубой, но все равно шлюпка. Случалось, что на шлюпках переплывали океаны. Но случалось и другое (гораздо чаще): шлюпки переворачивало ветром послабее, чем нынешний, и в заливах поменьше Андреевского озера…

Все это знал нахмуренный и молчаливый экипаж "Капитана Гранта", когда выводил свой корабль из-за мыса.

Верхние паруса поднимать не стали. Поставили кливер, стаксель, бизань. Уже на ходу Алик и Саня подняли тяжелый грот. Вздернули под гафель флаг.

Оконечность мыса с одинокой сосной ушла за корму, ветер навалился на парусину, в левый борт ударил гребень. Следующий вал приподнял парусник и почти положил направо.

– Экипаж – на открен, – негромко и быстро сказал Дед.

И началось…

Если бы верхушка грот-мачты оставляла в небе след, это была бы извилистая линия, которая в учебнике геометрии называется "синусоида". То выпрямляясь и чуть кренясь налево, то валясь на правый борт, "Капитан Грант" шел при боковом ветре к Каменному острову, и клотик мачты выписывал зубцы длиной в шесть или семь метров.

Кирилл стоял, цепляясь босыми ступнями за решетчатый настил. Когда парусник валился вправо и казалось, что это уже все, Кирилл машинально переносил тяжесть на левую ногу, словно так можно было выпрямить "Капитана Гранта". Помедлив, судно выпрямлялось. А потом опять…

Кирилл понимал, что, если во время большого крена резко усилится ветер, парусник может не встать. И он стискивал штурвал, ожидая шквала и готовясь немедленно привести судно бушпритом к ветру…

Но шквалов не было. Ветер – душный, плотный, горький от дыма – дул очень сильно, однако без порывов. И валы, бурля верхушками, катились ровно. И в конце концов (не известно только, скоро или не очень скоро) Кирилл понял, что корабль держится и экипаж тоже держится. Такая погода была по плечу "Капитану Гранту". Он резво бежал, оставляя на склонах волн кипящий след, и не пытался уйти с курса.

Кирилл ослабил мускулы, медленно разжал пальцы и переложил ладони на обод штурвала. С удивлением посмотрел на коричневые рукоятки. Там не было никаких следов, а Кириллу казалось, что останутся светлые пятнышки, будто на загорелой руке после того, как ее стискивали пальцами. Ведь он так отчаянно сжимал штурвал…

Кирилл тряхнул головой и быстро оглянулся. До этого он видел только то, что впереди: воду, далекий Каменный остров, два треугольных паруса и Митьку, который сидел на носу, вцепившись в кнехты и отплевываясь от брызг.

Сейчас Кирилл увидел всех. Валерка работал сзади, на бизань-шкоте. Лицо у Валерки было беззаботное и даже веселое. Саня и Алик сидели на левом планшире, удерживая вдвоем жесткий капроновый гика-шкот. Они что-то быстро говорили друг другу. Юрки, тоже у левого борта, держали, как всегда, шкоты передних парусов. Они были рядом, но даже сейчас, при такой качке, старались не коснуться друг друга плечами. Неужели не устали ссориться?