Тэцуко Куроянаги: Тотто-тян, маленькая девочка у окна

Тотто-тян торопливо поклонилась и задорно спросила: – Вы кто? Директор или работаете на станции?

Мама ужаснулась, но, прежде чем она успела вмешать­ся, хозяин кабинета, смеясь, ответил:

– Я – директор школы!

Тотто-тян восторженно проговорила:

– Как здорово! Тогда у меня просьба: возьмите меня к себе учиться!

Директор предложил Тотто-тян сесть, а маме сказал:

– Вы можете возвращаться домой, а мы тут с Тот­то-тян побеседуем.

Тотто-тян слегка приуныла, но очень быстро к ней пришло ощущение, что с этим человеком не пропадешь. Видимо, такое же чувство появилось и у мамы.

– Вы уж позаботьтесь о ней… Пожалуйста! – прого­ворила она и закрыла за собой дверь.

Директор придвинулся поближе, уселся напротив Тот­то-тян и попросил:

– Ну, а теперь расскажи о себе! Говори, что хочешь.

– Все, что захочется?

Тотто-тян ужасно обрадовалась. Она опасалась, что ей придется отвечать на разные вопросы, а тут – говори, что вздумается. Она затараторила без умолку. Рассказывала довольно сбивчиво и не всегда по порядку, но очень старалась ничего не упустить. Ведь надо было не забыть:

О том, что поезд, на котором они сюда ехали, шел очень быстро.

О том, что она просила дяденьку контролера оставить ей билетик, а он не разрешил.

О том, что ее учительница в школе, куда она до сих пор ходила, очень красивая.

О том, что под крышей старой школы свили гнездо ласточки.

О том, что у нее дома есть коричневая собачка по имени Рокки, которая умеет подавать лапу, просит раз­решения войти в дом, благодарит после обеда.

О том, что в детском саду она засовывала в рот ножницы и щелкала ими, а воспитательница сердилась и говорила: «Язык отрежешь!» – но ведь не отрезала же!

О том, что, когда у нее начинается насморк, она всегда шмыгает носом и мама за это ее ужасно ругает, тогда она спешит высморкаться.

О том, что папа замечательно плавает и даже умеет нырять.

Она говорила и говорила, а директор хохотал и, одоб­рительно кивая, спрашивал: «А что дальше?» Тотто-тян было приятно, что ее так внимательно слушают, и она болтала без остановки. Но наконец говорить стало не о чем. Она умолкла и задумалась: о чем бы еще рассказать. Заметив это, директор спросил:

– Может быть, еще что-нибудь припомнишь? Тотто-тян подумала: очень жаль, если все на этом закончится, когда еще будет такой удобный случай пого­ворить с внимательным человеком. Она лихорадочно со­ображала, что бы еще сказать, и тут ее осенило: платье! Обычно мама шила для дочки сама, но сегодня одела в покупное. Как-то так получалось, что Тотто-тян едва ли не каждый вечер возвращалась домой в изодранной одежде. Почему так происходило, мама никак не могла понять, ведь иногда Тотто-тян умудрялась порвать даже трусики. Об этом она и поведала директору, прибавив, что обожает лазать в чужой двор через ограду или бегать на пустырь, огороженный колючей проволокой. Потому-то, сообщила она, сегодня утром ни одно из сшитых мамочкой красивых платьев не годилось, вот и пришлось надеть это, трико­тажное, купленное в магазине. Оно тоже недурно, в мел­кую клеточку, ярко-красное с серым. Только вот маме не нравятся вышитые на воротнике красные цветочки, «аля­поваты», сказала она. Именно об этом вспомнила Тотто-тян. Вскочив со стула, она ухватилась за воротничок:

– Вот, воротник не нравится маме! – И больше уже ничего не могла придумать.

Тогда директор встал и, положив ей на головку боль­шую теплую ладонь, проговорил:

– Ну, с сегодняшнего дня ты ученица нашей школы. Тотто-тян захлестнуло счастье. Она никогда в жизни не встречала такого чудесного человека. Ведь до сих пор никто не слушал ее так долго. И ни разу он не зевнул от скуки, и видно было, что слушать ему так же интересно, как ей рассказывать.

Тогда Тотто-тян еще не умела считать время, но все равно разговор показался ей долгим. А как бы она уди­вилась, если б знала, сколько они проговорили! И была бы еще больше благодарна директору… Ведь мама привела Тотто-тян в школу к восьми утра, а когда та замолчала, директор вынул из кармана часы и сказал: «Пожалуй, пора обедать». Получается, что он слушал Тотто-тян целых четыре часа!

Никогда – ни раньше, ни потом – никто из взрослых не уделял ей столько времени. Можно представить себе, как бы удивилась мама или учительница в старой школе, узнав, что она, первоклашка, могла без передышки о чем-то говорить четыре часа подряд.

Конечно, Тотто-тян не представляла даже, что исклю­чена из старой школы и ее близкие не знают, что с ней делать дальше. Живая и немного рассеянная, она пред­ставлялась многим простодушным, наивным ребенком, но в глубине души смутно ощущала свою отчужденность, чувствовала, что взрослые относятся к ней иначе, чем к другим детям, – с каким-то холодком. Но вот с дирек­тором ей было спокойно и хорошо. «С таким человеком никогда не надоест», – думала Тотто-тян о Сосаку Кобаяси в день их первой встречи. К счастью, такое же впечатление о новой ученице сложилось и у директора.