Геннадий Машкин - Синее море, белый пароход

– Опять на целый день? – спросила бабушка.

– Есть дело, – ответил я, запивая кашу чаем.

– Какое? – подлез ко мне Юрик.

– Важное, – сказал я.

– Я с тобой! – запрыгал брат.

– Тебе нельзя, – сказал я.

Юрик сел у моих ног, и прозрачные живчики побежали из его глаз.

– Все мне нельзя, – причитал он, крутя кулачками в глазах. – Так у меня ноги не окрепнут.

– Не реви, – сказал я, морщась, и махнул рукой. – Обувай свои сандалии.

Юрик мячиком подскочил с татами. Он вмиг обул красные сандалии и зашлепал по лестнице впереди меня.

Я поймал брата за руку и повел на пожарище.

Головешки отливали на солнце синим цветом. По ним ходили два пожарника и милиционер. Они что‑то выискивали среди обгорелых досок. Если бы они знали, что наши соседи сбежали, наверное, перестали бы рыться в головешках. Надо искать Кимуру. Он выждал удобный момент, отомстил и ушел в море на шлюпке, захватив своих. Вот как мстить надо!..

– Видишь… – сказал я Юрику.

– Да, – ответил он и засунул палец в рот.

– Теперь иди домой, – сказал я, поворачивая назад.

– А ты?

– Я пойду искать тех, кто поджег дом дяди Рыбина.

– И я с тобой, – ответил Юрик, морща нос.

Я остановился, взъерошил ему пух на голове, крепко взял за руку и потащил вниз по дороге. Надо было б спуститься по обрыву – и быстрее к речке Мутной, которая впадала в море за городком, за правым краем волнолома, но с братом я побоялся идти по обрыву.

Мы с ним прошли под императорскими воротами. Здесь я на минуту остановился. Юрик заметил, что я пристально гляжу в землю. А я глядел на кривую тень арки-меча.

– Ты следы увидел этих… кто поджег дядю Рыбина? – спросил он.

– Да, – очнулся я, и пошагали мы с Юриком дальше. Мы шли горячими улицами, и скоро брат захныкал, что ему жарко. На окраине в придорожной канаве я сорвал серый лопух и накинул Юрику на голову.

До речки было два километра. Я ходил туда раз и видел, какие непроходимые кусты в устье. В них можно спрятать целый катер.

Когда мы подошли к темно-зеленому кустарнику в устье речки, я приказал брату залечь в траве и слушать мои сигналы. Если я выстрелю ракетой, то он должен мчаться изо всех сил в порт и звать на помощь дядю Семена или отца. Юрик отдал мне честь и залег. Я пошел по кустам над самой речкой. Над раздвинутыми ветками черемухи, ольхи и тальника колыхался терпкий настой горячего воздуха. Бабушка говорила не раз, что травы и деревья остро пахнут перед грозой. Я подумал об этом мельком, потому что пристально оглядывал каждый просвет в кустах.

И я увидел маленькую гавань чуть выше устья. Волны раскачивали подрубленные ветки кустов. Трава была притоптана, и в ней мелькнуло что-то цветастое. Я нагнулся. Это был «бог счастья», втоптанный в сырую землю. Я вызволил его из земли и отер. Он безмятежно ухмыльнулся фарфоровыми зубами. Только нос у него чуть сколупнулся… Спешили, сильно спешили хозяева. Эх, Сумико, Сумико!..

– Гера, я искупнусь разок? – Юрик незаметно подкрался сзади.

– Я тебе как велел?! – закричал я на него.

У брата опять сморщился нос и задергались щеки.

– Ты никаких сигналов не подаешь, – забормотал он, протыкая пальцем серый лопух, – а мне жарко стало – солнце вон как печет.

– Горе мне с тобой, – сказал я, понизив голос. – Купайся, только быстро…

Он разделся и стал барахтаться в воде у самого берега. Поднял всю муть со дна. Рожица брата сияла, как луковица на солнце. Я уж и сам решил разок искупнуться, но потом поглядел на божка и отставил. Надо было спешить…

– Идем, – приказал я Юрику.

– Еще разок искупнусь, и все, – ответил он.

Я поймал его за скользкую руку и подтолкнул к одежонке.

– Гера, ты не нашел тех?.. – начались расспросы.

– Не нашел, – ответил я, помог ему натянуть майку и потащил через кусты к дороге.

Обратно мы шли быстрее. Однако Юрик не прекратил своих дурацких расспросов.

– Гера, куда мы бежим?

– В порт.

– Зачем?

– Попросим катер.

– Кататься?

– Да.

– Знаешь, что я придумал?

– Что?

– Поплывем на тот остров, где «Оранжад».

– Можно было бы… Но тебя мамка не отпустит.

– С тобой отпустит.

Оставалось только пожать плечами.

Чем ближе мы подходили к порту, тем больше я завидовал велосипедистам, проносившимся мимо. У меня за ушами стало мокро – туда стекал пот.

Юрик сильно пыхтел, но расспросов не прекращал.

– Гера, а Сумико мы возьмем?

– Она уже уплыла…

– На белый пароход?

– На белый.

– А почему она тебя не взяла?