Раиса Торбан - Снежный человек

Все вскочили с мест.

— Где он? Кто тебе сказал? Откуда ты знаешь? — посыпались со всех сторон вопросы.

— Уже все знают. Кярне только что прибежал в поселок. Он в конторе. А пограничник лежит у Анни в избушке. И собаку его, Дика, убили. Все сейчас пойдут к нему, а оттуда на облаву! — выпалил все единым духом Юрики.

— И мы хотим на облаву! — всполошились ребята. — Мы им покажем!

Игрушки забыты. Ребята кое-как оделись и помчались вместе с Юрики в контору.

— Вот беда-то! — встревожился Иван Фомич и, накинув пальто, отправился вслед за ребятами.

В конторе собрался чуть не весь поселок — от мала до велика. Все волновались. Все хотели знать, что случилось и как быть.

Василий Федорович отдал распоряжение своим лесорубам вооружиться всем, чем возможно, и готовиться к облаве.

Ребята протискались к самому Большакову.

— Василий Федорович! Мы тоже хотим на облаву!

— Малы еще. Марш по домам, и вообще — не путаться под ногами у взрослых! Дело не шуточное, — серьезно отказал им Василий Федорович.

Ребята обиделись.

— Ведь пограничник-то наш? Наш. Мы его позвали в гости. А если бы не позвали, может быть, ничего бы и не было!

— Пока эти взрослые будут канителиться, сбегаем к нему раньше и познакомимся, и все узнаем, — предложил Тяхтя.

— Пошли! — согласились ребята.

— Подождите, я захвачу с собой щенка. Ведь у него теперь нет хорошей собаки, — вспомнил Юрики.

— А у меня есть противогаз. Сам сделал. Пусть знает, что мы готовы к обороне…

— А у нас сегодня пироги вкусные… я ему снесу… мама даст…

Ребятишки на минуту рассыпались по домам.

Только Тодди стоял в стороне и хмуро молчал.

«Везет этим девчонкам! — думал Тодди. — Теперь все будут говорить про них. И еще, чего доброго, им подарят автомобиль».

Дело в том, что Тодди давно, еще в Америке, мечтал об автомобиле, а здесь, в Советской стране, правительство часто награждало автомобилями героев.

После краха с коммерческими операциями Тодди решил, что богатым сделаться в этой стране ни к чему. А вот героем быть — имеет смысл: почет и награда.

С той поры, как Тодди выздоровел, он начал усиленно заниматься в стрелковом кружке и мечтал о встрече с Кондием.

Тодди поклялся себе, что он сам поймает этого лесного гангстера и сделается героем.

Остановка была за ружьем. Однажды Тодди попросил у Анни отцовское ружье:

— Дай часика на два, на три, пока твой отец спит. Но Анни не дала: «Боюсь, попадет от отца».

Тодди рассердился на Анни. «У, трусиха несчастная!» — обозвал он ее. Анни обиделась. И вот сейчас Тодди как-то неловко было идти к Анни. Но очень хочется посмотреть пограничника, и, может быть, Анни теперь будет подобрей и ему удастся заполучить ружье.

— Пойдем, Тодди, — позвали его собравшиеся ребята. Тодди немного поломался, но пошел…

На веревке, протянутой над огнем, висит белье: носовой платок гостя и кукольное платьице.

Обе вещи тщательно прикреплены деревянными зажимами. Валенки гостя сушатся на печи.

Пылает очаг. Над очагом — крючки. На одном из них бурлит и пузырится котелок с молочной пшенной кашей.

На другом — подвешен кофейник. Ячменный кофе закипел и грозит сбежать. Крышка кофейника дребезжит и прыгает. Душистый пар вырывается из почерневшего от огня и времени носика.

Анни в длинном фартуке, завязанном под мышками, с большим трудом дотянулась до кофейника и сняла его с огня.

Мери усердно помешивала ложкой кашу, чтоб не пригорела, и время от времени пробовала: готова ли.

Обе подруги говорили шепотом и ходили на носочках, чтоб не потревожить спящего. Но всегда, когда хочется, чтоб было тихо, обязательно что-нибудь уронишь… Так случилось и у Мери. Она пробовала, пробовала кашу и уронила ложку на пол. Звякнул металл. Спящий вздрогнул и сразу сел. Несколько секунд он осматривался вокруг, пытаясь сообразить, что с ним и где он находится.

Анни и Мери застыли у печки, как мышата.

Гость крепко потер лоб здоровой рукой и уставился на двух маленьких стряпух.

— Я долго спал? — прозвучал в тишине его хриплый после холода и сна голос.

Анни взглянула на ходики, висевшие на стене.

— Не больше часу.

В избе вдруг запахло горелым молоком.

— Ах! Каша ушла! — И Мери бросилась снимать котелок.

— Сейчас мы вас покормим. — Анни подвинула к гостю стол, покрытый чистой скатертью.