Евгений Чарушин: Тюпа, Томка и сорока

Другой на калину залез, качается, как на качелях.

Сорока тут как тут и кричит:

«Вижу!

Вижу!

Вы что делаете?»

Сразу медведица замолчала.

А мишки испугались. Глупые, а понимают: пока рычала, ворчала медведица — никакого врага не было. Можно было баловаться. А замолчала — значит, прятаться надо.

Мишка — из лужи, мишка — с калинки, и поскакали в чащу, где погуще, пока сорока от них не отвязалась.

Волчонкам волчица принесла еду. Каждый еду к себе потянул. Ворчат-рычат.

А сорока сверху как закричит:

«Я всё вижу!

Отдай!

Я вижу!»

Волки врассыпную, кто куда. А волчица от сороки не таится. Сорока над ней стрекочет; не понимает сорока, что волчица нарочно не прячется. От волчат её отводит.

Волчонки тем временем вернулись, добычу съели, сороке ничего не оставили.

Рысь ползёт к куропаткам. А они клюют, кормятся, ничего не замечают.

К ним сорока прилетела. Интересно ей, что эти куры клюют.

Шевельнулся кто-то в кустах. Взлетела сорока на ёлку и видит подкрадывается к куропаткам зверь.

«Вижу!

Я тебя вижу! Вот он где!»

Куры услыхали, на крыло поднялись. Рысь прыгнула, да так никого и не ухватила.

Чует пёс козий след, хочет коз отыскать и словить. А сорока тут как тут — стрекочет: «Вот он! Вот он!»

Услыхали дикие козы сороку — и ходу! Гнался за ними пёс — не догнал.

А сорока снова слушает, выглядывает — нет ли где еды-добычи?

Кошки — они охотники. Они любят словить пичужку.

Наш Пуня тоже не прочь поохотиться, но только не дома. Дома он никого не трогает.

Принесли мне как-то в маленькой клетке несколько певчих птиц. Щеглы, канарейки.

«Куда, — думаю, — мне их деть, чего с ними делать?»

Выпустить на волю — на дворе вьюжно-морозно. В клетке — тоже не годится.

Поставил я в уголке ёлку. Закрыл мебель бумажками, чтобы не пачкали, и… делайте, что хотите. Только не мешайте мне работать.

Щеглы, канарейки вылетели из клетки — и к ёлке.

Копошатся в ёлке, поют! Нравится!

Пришёл Пунька, глядит — интересуется.

«Ну, — думаю, — сейчас надо Пуньку ловить да из комнаты выкинуть».

Непременно начнётся охота.

А Пуньке только ёлка понравилась. Он её понюхал, на птиц и внимания не обратил.

Щеглы, канарейки побаиваются. Не подскакивают близко к Пуньке.

А тому безразлично, есть тут птицы или нет их. Он лёг и спит около ёлки.

Но Пуньку я всё-таки прогнал. Кто его знает. Хоть и не смотрит на птиц, а вдруг невзначай и словит.

Прошло время. Птицы начали вить гнёзда: ищут пушинки разные, нитки из тряпок выдёргивают.

Пунька к ним ходит. Спит у них. Щеглы, канарейки его не боятся: чего его бояться, если он их не ловит.

И так расхрабрились пичужки, что начали у Пуньки теребить шерсть.

Пунька спит. А птицы из него шерсть дёргают.