Лев Давыдычев - Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола

— Коты чай не пьют! — громко прошептал, весь испуганно сжавшись, Егор Весёлых.

— Какие коты? При чём тут коты? — рассердился кот.

— Жоржик… это ты… так… говоришь?

— Конечно, я. Собственно, а что тут удивительного?

Изо всех сил долго покрутив головой, словно надеясь этим вытрясти из неё наваждение, Егор Весёлых собрал всё свое мужество и крикнул неестественно дружелюбно:

— Иди ко мне, Жоржик, накормлю!

Но кот, почему-то отвернувшись от хозяина, скрипло захрипел:

— Ясу… ясу… ясу…

«Что же это такое со мной происходит?! — в страшном ужасе закрыв глаза, подумал Егор Весёлых. — Неужели из-за потери усов я сошёл с ума?!»

А с забора раздавалось хриплое и скриплое:

— Ясу… ясу… ясу…

«Я сумасшедший, — вдруг как-то спокойно пронеслось в голове Егора Весёлых, и он мысленно скомандовал себе: — С ума не-е-е-е схо-о-о-о-дить! В здравом уме нахо-о-о-о-дись!»

А кот всё громче и громче, натужнее и натужнее скрипло и хрипло тянул:

— Ясу… ясу… ясу…

— Иди, иди, Жоржик! Колбасы дам сто грамм! Чаю дам два стакан!

«И язык меня уже не слушается! — обречённо подумал Егор Весёлых и почувствовал, как от умственного напряжения у него закружилась голова. — Видно, я из-за своего хвастовства и зазнайства здорово заболел. С ума, конечно, я вряд ли сошёл, но что-то в мозгах у меня поломалось».

— Ясу… я-я-а-а… ясу… — у-у-у-довольствием! — скрипло прохрипел кот, спрыгнул с забора и бегом, прыжками направился к дому.

Шатаясь и борясь с головокружением от умственного напряжения, Егор Весёлых добрался до дверей, опираясь рукой о стену, открыл дверь и…

Тут ему снова пришлось призвать на помощь всё свое мужество, всё самообладание, чтобы отнестись к увиденному более или менее спокойно.

Перед ним стояло… В общем-то, это был, конечно, человек, невысокий, очень и очень толстый, но очень уж странный и, откровенно говоря, почти страшный. Одетый в серый, длинный, до полу халат, подпоясанный скрученной простыней с узлом в виде банта на животе, человек этот закатывал и закатывал рукава халата, словно собирался драться на кулачках. Лицо его, покрытое ссадинами и пластырями, лоб, украшенный тремя одинаковыми синяками (бывшими разноцветными шишками), наводили на мысль о тёмной судьбе данного субъекта.

На редкость громко, удивительно шумно и достаточно глубоко вздохнув, Егор Весёлых сказал подбежавшему коту:

— Иди домой, Жоржик!

— А-а, тезка! — скрипло и хрипло обрадовалось то, что стояло перед Егором Весёлых. — А я решил, что вы меня знаете и приглашаете завтракать.

— Кто… кто… вы… такой? — понемногу приходя в себя, но всё ещё с трудом произнося слова, спросил Егор Весёлых.

— Позвольте представиться, старший тренер футбольной команды «Питатель» Жорж Робертович Свинкин.

— Вы и есть Свинкин?! — поразился Егор Весёлых. — Свинкин? — восторженно повторил он и захохохохохохохотал… Подняв лицо вверх, раскачиваясь взад-вперёд, он неудержимо хохохохохохотал. — Вы — Жорж, а я думал, что Жоржик! — Его стало сотрясать от смеха, он уже не раскачивался взад-вперёд, а именно сотрясался всем телом. — А я думал, Жоржик! А то Жорж! Робертович! Свинкин! Я ведь думал… я ведь думал… ясу… ясу… что я сумасшедший!.. Ясу… ясу… ясу… — Смех мешал ему собраться с силами и перестать трястись. — Я думал, что кот… что кот… кот заговорил! — И Егор Весёлых не перестал трястись всем телом, а наоборот, затрясся ещё сильнее и ещё громче захохохохохохохохотал.

— Прекратите хохотство!!! — С большим достоинством и в меру грозно потребовал Жорж Свинкин. — Это звучит оскорбительно для солидного человека, спортивного руководителя. С кем имею честь беседовать? — Он терпеливо и опять-таки с достоинством подождал, пока его собеседник окончательно успокоится, перестанет сотрясаться всем телом и хохотать. — И учтите, что я действительно не отказался бы от самого скромного завтрака, но с горячим чаем. Ночью я заблудился, никак не мог найти дорогу в больницу, потому что редкие прохожие шарахались от меня и спросить, таким образом, было не у кого. Спал тут у вас, стыдно сказать, под забором. И вот под утро продрог основательно. — Жорж Свинкин подкручивал и подкручивал длиннющие рукава халата, словно собирался драться на кулачках, поправлял и поправлял узел-бант на животе. — Я вас слушаю.

— Слушай, слушай! — с заметной угрозой в голосе отозвался Егор Весёлых. — Кто я такой, не так уж и важно. А вот твоя подозрительная особа мне известна.