Ирина Христолюбова - Колокольчики мои

Он встал, приоткрыл дверь на кухню. Бабушка Груня сидела у окна, сложив на коленях руки. И ничего не делала! Пела. Тихонечко:

Это было очень странно. Она всегда что-нибудь делала!

— Бабушка! Бабушка! — окликнул Егор.

— Что тебе?

— Ты чего так сидишь?

— Как это так?

— Руки на колени и поёшь. Ничего не делаешь…

— Устала, — сказала она. — Я ведь уже старая. Могу посидеть и ничего не делая.

— А почему тогда весёлую песню поёшь?

— Какая же она весёлая?

Пропела бабушка.

— Грустная, — согласился Егор. — А я думал, весёлая. Бабушка, а когда ты молодая была, тоже уставала?

Бабушка засмеялась:

— Я и слова такого не знала! Ноги сами бегали. Как вот сейчас у тебя: на месте не стоят.

Егор потоптался: и правда, не стоят ноги на месте, бегут куда-то.

— Бабушка, а когда я вырасту, тоже устану?

— Устанешь, — вздохнула бабушка.

Егор представил: вот он старый, с бородой, сидит у окна, сложив руки на коленях, и поёт: «Колокольчики мои, цветики степные…» И ноги у него устали, никуда не бегут. И бежать некуда. Егор нахмурился, сжал губы.

— Не тужи, тебе ещё далеко, — успокоила бабушка. — Иди-ка обратно в угол.

Егор поплёлся в угол, снова сел на пол. Это правильно, что он сразу во второй класс решил идти. А то вдруг устанет — и никакая учёба на ум не пойдёт. Торопиться надо.

Стукнула дверь. Егор по шагам услышал: мама. Вот она сняла в прихожей плащ, повесила сумку, причесалась перед зеркалом.

Егор встал лицом к стене, а то ещё подумает, что он просто так сидит в углу, от нечего делать, что очень ему тут весело. А ему совсем не весело, он уже измучился весь, постой-ка три часа не шевелясь, носом в стену.

— Ну, как дела? — спросила мама, заходя в комнату.

— Хорошо, — не оборачиваясь, сказал Егор. — Устал только очень.

— Ах, ты в углу стоишь! — воскликнула мама.

Можно подумать, что она обрадовалась. Пришла бабушка из кухни.

— Признавайся во всём сам, — сказала она внуку.

Егор только открыл рот, чтоб во всём признаться, как пришёл папа.

— Почему тихо? — крикнул он ещё из прихожей, потом заглянул в комнату. — Никак собрание идет?

— Садись! — Мама показала ему на стул.

Отец Егора плотник Иван Игнатович Гарантин был большой, с рыжими кудрями, рыжей бородой, и, когда сидел, стул под ним казался игрушечным.

— И в кого у нас Егорка такой маленький да черноглазенький? — часто удивлялась бабушка. Хотя знала, в кого: в маму. А ему хотелось быть в папу. Волосы у Егора были тёмные и торчали ёжиком. Но он ещё надеялся, что когда вырастет, то будут у него и рыжие кудри, и борода.

— Полюбуйся, — сказала мама, показывая на Егора, который по-прежнему стоял носом к стене.

Отец полюбовался.

— Может быть, ты спросишь, почему твой сын стоит в углу? — обиделась мама.

— Действительно, почему ты там стоишь? — удивился отец. Он подвинул стул и сказал Егору: — Отдохни!

Егор сел. Ему показалось, что он и правда очень устал. Если бы не папа, может бы вообще ноги подкосились.

— Ну какой из тебя воспитатель! — рассердилась мама на папу.

А бабушка промолчала: отец Егора был её родным сыном, значит, она виновата, что из него не получился воспитатель.

Отец Егора опустил голову: он давно знал, что совершенно не умеет воспитывать никого, и Егора тоже.

— Признавайся, что натворил, — сказала мама Егору и тоже села за стол, как будто собиралась вести протокол.

Бабушка тоже села: мол, давай, говори, послушаю.

— Учительница к бабушке приходила, жаловалась на меня, — бодрым голосом сообщил Егор.

— Уже! Только начал в школу ходить! А если десять лет! — Мама даже побледнела и слов не находила, что. дальше сказать. Губы её что-то шептали. Видимо, она считала, сколько раз за десять лет к ним придёт учительница.

— Не буду я десять лет учиться, — успокоил Егор.

— Как не будешь! — воскликнули враз мама и бабушка.

— Я быстрее закончу. Завтра пойду во второй класс, немного поучусь — в третий, потом в четвёртый. Некоторое время все молчали.

— Тоже мне, Ломоносов! — хмыкнула наконец мама.

— Какой Ломоносов?

— Михаил Васильевич! — с уважением сказал отец.

Егор стал соображать, кто такой Михаил Васильевич и почему он должен его знать. Может, родня какая?