Ирина Христолюбова - Колокольчики мои

Егор очень обрадовался, что нашёл выход из положения. Он закрыл букварь, застегнул ранец и пошёл.

— Тарантин! Егор! — растерялась Елена Васильевна.

— До свидания, — сказал Егор. — Арканя, пойдём! — Он махнул другу рукой.

Арканя с шумом вытащил ранец и побежал за Егором. Он догнал его в коридоре.

— Ты куда?

— Очень долго нас, Арканя, учить будут. Сегодня только с А начали, а в алфавите вон сколько букв! Завтра пойдём сразу во второй класс.

— Я читать не умею, — засомневался Арканя.

— Тарантин! Федин! — Елена Васильевна бежала по коридору. А раз за тобой гонятся, значит, надо убегать, это всем известно.

— Давай в лес! — крикнул Егор, прыгая с крыльца.

Они побежали по знакомой тропинке в лес. Тропинка петляла между домами, огородами, деревьями, но они бы здесь не заблудились даже в самую тёмную ночь.

Егор с Арканей жили в посёлке, который назывался Сосновый бор, потому что всюду росли сосны.

Посёлок стоял на правом берегу Камы. А на левом раскинулся большой город с заводскими трубами, многоэтажными домами. Многие жители посёлка ездили в город на работу.

Улицы посёлка, словно просеки в лесу, даже названий не имели. Дома, которые стояли на самом берегу Камы, считались Первой линией, подальше — Второй, Третьей. Всего семь линий. Последняя, Седьмая, — уже настоящий лес. В этом лесу расположился дом отдыха «Сосновый бор», где работал плотником отец Егора.

Мальчики бежали во весь дух. Самым опасным местом была Четвёртая линия — центральная в посёлке. А на центральной улице, конечно, всегда много народу. Здесь и магазины, и культурные объекты. Из объектов самый значительный — кинотеатр «Луч». Очень трудно перебежать Четвёртую линию так, чтоб тебя никто не увидел и не узнал.

В посёлке вообще все знали друг друга если не по имени, то в лицо. Егор же был личностью довольно известной.

— А, Тарантина сын! — говорили про него.

И Егор не мог понять: хорошо или плохо, что он Тарантина сын? Почему-то ему не нравилось опять же это «А»! Если б просто: «Сын Тарантина», — а то непременно: «А, Тарантина!..»

Пригнувшись, Егор с Арканей побежали через улицу. Егор так низко спрятал голову, чтоб никто его не видел, что неожиданно ткнулся в чей-то живот. И тут же услышал:

— А, Тарантина сын!

Кто-то положил ему руку на плечо. Егор поднял голову. Перед ним стоял дяденька, которого он позавчера видел в доме отдыха «Сосновый бор». Он его сразу узнал по кепочке в горошек. Позавчера он этой кепочкой махал Егору, как будто был его старый знакомый.

— Наш новый затейник, — объяснил отец. — Шутник…

Вначале Егор думал, что отец нарочно так говорит — «затейник», но выяснилось, что вполне серьёзно. Есть такая должность. Слово «затейник» стало для Егора чем-то вроде слова «начальник».

Сейчас Затейник держал его за руку и выглядел очень строгим. А Арканя выглядывал из-за угла дома. Он в живот не ткнулся, рядом пробежал.

— Извините, дяденька Затейник, — попросил Егор.

— А вот не извиню, — сказал Затейник. — В милицию тебя сдам за хулиганство.

— Не надо, — прошептал Егор. — Мы ведь, дяденька, не насовсем из школы убежали.

— Значит, из школы всё-таки убежали, — произнёс тот, не обратив внимания, что «не насовсем». — Пойдёмте-ка со мной.

— Куда, дяденька Затейник, вы меня повели? — спросил Егор.

— Куда надо, туда и повёл, — ответил Затейник.

Арканя нагнал Егора и зашагал с ним рядом.

— Куда тебя ведут? — шёпотом спросил он.

— Не знаю, — так же шёпотом ответил Егор. — Говорят, куда надо. В милицию, наверное.

— Я подсмотрю, где ты будешь сидеть, и спасу тебя. У меня верёвка есть толстая.

— Может, меня в подвал посадят.

— Я решётку ночью распилю, — пообещал Арканя. — Коня где-нибудь достану. Ты прыгнешь на коня — только тебя и видали.

— Если коня не достанешь, то на лодке. Можно до самого моря доплыть.

Мальчики время от времени посматривали на Затейника: слышит или не слышит, о чем они шепчутся? Идёт, насвистывает, но Егора крепко за руку держит.

Они пересекли Вторую линию, а потом свернули на тропинку, которая вела прямо к дому, где жил Егор. Никак не убежишь.

Деревянный дом пристроился на самом берегу Камы. Ещё издали Егор увидел бабушку Груню. Она стояла на крыльце. Это ничего хорошего не предвещало. Когда бабушка сидела на скамеечке и вязала, Егор обычно радостно кричал: