Ирина Христолюбова - Загадочная личность

Федя подал мне руку, крепко пожал и пошел, но неожиданно он окликнул меня и вернулся обратно.

— Вот что, Веткина, — сказал он. — Приходя в восемь тридцать на пустырь, вон за тот дом.

— По углям будем ходить?

Рыжиков отрицательно покачал головой.

— Увидишь.

— Приду, — сказала я.

Рыжиков назначил мне таинственное свидание! Еще никто и никогда не назначал мне свидания, к тому же на пустыре, в восемь тридцать. А если он решил объясниться в любви? Может быть, из-за меня он оставил солнечную Одессу? Конечно, он меня тогда еще не знал, но это неважно. Наверно, он давно меня любит! В восемь тридцать на пустыре, возможно, он мне скажет с дрожью в голосе:

«Маша, я решил посвятить тебе всю свою жизнь!»

Мы возьмемся за руки и пойдем. Будет падать тихий снег.

Я пришла домой, окрыленная внезапной любовью Феди Рыжи кова.

Дуся из школы еще не пришла. Я взяла спички и села за стол. Я должна была заслужить не только любовь, но и уважение Рыжикова. Я сегодня же научусь ломать спички и завтра своими способностями поражу Федю. Он скажет:

«Ты меня изумила, Веткина!»

Я взяла спичку и поставила на ладонь. Сейчас надо думать о чем-то совсем другом. Я хожу по углям, угли красные, жаркие. А я иду по ним босая, ничего не ощущаю. Так, обычная прогулка. Тут, конечно, переполох, меня хватают, везут в больницу. А врач смотрит и говорит: «Что вы мне голову морочите, ваш ребенок абсолютно здоров».

Никто ничего понять не может, врачу не верят. Врач тоже не верит, что я по углям ходила. Но тут входит Рыжиков, пожимает мне руку и что-то произносит на иностранном языке.

Я так сильно отключилась, что совсем забыла про спичку. И не заметила, как Дуся пришла.

— Что с тобой? — спросила она.

Тут я ударила по спичке. Спичка не сломалась. Она меня решила победить. Видимо, что-то у меня не в порядке с волей и духом.

— Что с тобой? — снова спросила Дуся.

Я сказала, что закаляю волю и дух.

— А при чем тут спички?

Я ей все рассказала. Дуся мне не очень поверила, но все же взяла спичку и поставила на ладонь.

— Отключайся, — приказала я. — Не думай, что тебе будет больно.

— Не думаю, — сказала Дуся и стукнула по спичке.

— Ты плохо отключилась, — сказала я. — Попробуй еще раз.

— Ищи дурака, — сказала Дуся. — Очень мне нужно спички ломать.

Когда пришли папа и мама с работы, я им тоже показала, как нужно спички ломать и тем самым закалять волю и дух.

Папа, выслушав меня внимательно, взял спичку, поставил на ладонь и сказал:

— Ну что ж, я отключаюсь.

Мы все, затаив дыхание, смотрели на папу. Лицо его было сурово и отрешенно. В самый последний момент он улыбнулся, подмигнул мне и этим все испортил.

Мама не удержалась и тоже попробовала. Лучше бы не пробовала.

— Она занимается какими-то глупостями! — рассердилась мама, потирая ладонь. — Все плохое прямо липнет к ней! Неизвестно, как она проводит время, пока мы на работе.

— Она же ходит в кружок мягкой игрушки, — сказал папа.

— Где эта игрушка? — спросила мама. — Где? — Она обвела рукой стены, чтоб все убедились, что игрушки нет.

— Я решила ходить в драматический кружок, — сказала я. — Может быть, я буду актрисой.

— Ты будешь экономистом, — сказала мама. — Как я. Сейчас это самая важная профессия.

— Экономистом будет Дуся, — сказал папа.

Дуся заревела и ушла в спальню.

Все расстроились. Мама перестала разговаривать с папой. И папа ворчал, что перестал что-либо понимать.

— Буду я экономистом, — сказала я, чтоб всех успокоить.

Но никто не успокоился, даже наоборот.

— В конце концов ты должна заниматься полезным делом, а не ломать спички! — сказал папа и взял газету.

Я подошла к окну. На улице было темно. Зимой в восемь вечера уже ночь, не то что летом, можно до двенадцати не спать. И в эту беспросветную мглу я пойду на тайное свидание! Он будет ждать меня, посматривая на электронные часы. Метель заметет мне дорогу. Он уже потеряет надежду, а я явлюсь, возникну из мрака. И его лицо осветится радостью.

Но как же мне из дому уйти, ведь уже поздно?

— Мама, — говорю я, — мне надо сходить к Оле Карповой, отнести ей домашнее задание. У нее острое респираторное заболевание.

Я сказала чистую правду. Оля жила в нашем доме, у нее болело горло, и я собиралась к ней идти.

— Сходи, — сказала мама, — только недолго.

Папа читал газету, но тоже сказал:

— Сходи, сходи.

Я оделась, пристально посмотрела на себя в зеркало. Подумав, я сняла шапку с длинными ушами и надела Дусин красный берет, сдвинув его на правое ухо.