Алексей Кирносов - Свидание с морем

— Вообще-то, не очень, — сказал Игорь. — Только как же я буду не знать отрядную песню?

— Ты в седьмом... Какая у них там песня?.. Да, «Сквозь леса густые». Я тебе там в скалах скажу слова и мотив. Пошли. Закрываем дырку и бежим в скалы.

Затащили на место кусок шифера, спустились по бревну и, пригибаясь, таясь за кустами и деревьями, побежали налево. Пересекли асфальтовую дорожку и скрылись в щелях между лежащими на берегу громадными обломками скал.

Под камнями заманчиво булькала вода.

— Плавать, конечно, умеешь? — спросил Дунин.

— Только брассом, — сказал Игорь. — Кролем ещё нет.

— Годится и брассом, — одобрил Дунин. — Брасс — это любимый стиль моряков. Можно плыть долго-долго, и не устанешь. Ну, сигаем в Чёрное море! Только не ныряй головой. Никогда не ныряй, где не знаешь. Везде подводные камни, голову можно в куски расшибить.

Дунин прыгнул со скалы ногами вперёд, погрузился с макушкой, вынырнул, отфыркнулся и махнул рукой. Игорь оттолкнулся от скалы и полетел в воду.

Объявили, что после ужина будет массовка на Фестивальной площади. На площадь отряды должны приходить строем. Игорь дошёл в строю отряда до библиотеки, а там тихонько юркнул в кусты и кружным путём возвратился в спальню.

Он упал на свою койку, закусил зубами подушку и тихо завыл. Потому что в голову ему словно набили много кривых ржавых гвоздей, и от каждого очень болело. Вся спина, особенно плечи, чесалась, ныла и горела, как ошпаренная кипятком. Руки сами тянулись почесать воспалённые места, но от чесания становилось в десять раз больнее, и он зажал руки между коленями, чтобы они не чесали спину.

Игорь страдал, выл и кусал подушку.

В спальню зашли и включили свет.

Приподняв голову, Игорь увидел вожатого Андрея Геннадиевича, в голубых мини-шортах и, конечно, босиком.

— Ты, детка, кто таков будешь? — спросил вожатый. Игорь ответил, как его учили перед обедом на собрании:

— Судаков Игорь, одиннадцать лет, из Ленинграда, седьмой отряд.

— Наконец-то повидались! — обрадовался вожатый. — Почему не на массовке?

— Не могу, — простонал Игорь. — У меня болит. Вожатый насторожился:

— Где болит, что болит?

— Да голова... И спина.

— Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть...

Вожатый задрал Игореву рубашку и ахнул, всплеснув руками:

— Безумец! Невежда! Самоубийца! Ты имеешь хотя бы элементарное понятие о действии солнечных лучей на организм человека?!

— Не имею... — повинился Игорь.

— Это же смертельный яд, если часами болтаться под солнцем. Посмотри, с тебя сейчас можно содрать шкурку, как с банана. Лежи и никуда не девайся, безмозглое дитя!

Андрей Геннадиевич ушёл и через несколько минут вернулся, а в руках у него были баночка со сметаной и кочан капусты.

Намазывая Игорю спину сметаной, вожатый приговаривал:

— Сочувствуя твоей боли, я уж не напоминаю тебе, от каких важных мероприятий ты увильнул, чтобы так крепко изжариться. Спрут с тобой, наказывать не буду, ты сам себя наказал. Нет чтобы погулять себе на пользу и удовольствие! Ты сорвался, как мартышка из клетки, прыг в окно — р-раз — и тут же под автобус, то есть под субтропическое солнце. Не искривляй черты лица, не так уж тебе больно. Знай, что полдня под нашим солнцем — это такая же нагрузка на сердце, как если бы нетренированный человек проехал на велосипеде отсюда до Севастополя, не говоря уже о шкуре. Теперь ты это понял?

— Понял, — согласился Игорь, весь больной и разбитый.

— Съездил бы хоть раз в Индию, посмотрел бы на индийские побережья и пляжи, — продолжал Андрей Геннадиевич, равномерно распределяя сметану по обожжённой спине. — Они наполняются людьми вечером, после захода солнца. В Индии каждый младенец знает, что солнечная ванна больше двадцати пяти минут приносит вред организму. Там никто не станет бездельно лежать под солнцем, уподобившись пустоголовому крокодилу.

— Но ведь загореть же хочется! — простонал Игорь. — У вас вон какая красивая кожа, почти коричневая, а я белый, как статуй в музее, и вид недоразумительный...

— Во-первых, я здесь уже второй месяц, — возразил вожатый, назидательно воздев перед Игорем опустевшую баночку. — Загорал я постепенно, разумно и осмотрительно. А в-последних, подытожив свой житейский опыт, могу тебя уверить, что коричневый цвет кожи не делает человека ни более умным, ни более свободным. Счастье не в цвете кожи.

— А в чём, Андрей Геннадиевич? — заинтересовался Игорь, забыв на минутку про боль.