Нина Артюхова - Совесть заговорила

— Ах, Дима, Дима! Списывать нечестно!

Дима даже вздрогнул от неожиданности и громко спросил:

— Кто это?

Молчание. В комнате не было никого… Где-то там, в кухне или в ванной, переговариваются Серёжа и Витя…

Так кто же это сказал, что нечестно списывать?

Голос был низкий, глуховатый, слова прозвучали совсем близко, рядом… Диме казалось, что заговорил диван, на котором он сидел.

Стараясь не пугаться, Дима спросил:

— Кто здесь?

В коридоре шаги. Вошли Серёжа и Витя.

— Это мы, Димка, — сказал Серёжа, открывая буфет.

— Кто у вас в комнате спрятался? — спросил Дима.

— Как кто? — удивился Серёжа. — Нет здесь никого.

— Кто-то сейчас мне сказал…

— Что сказал?

— Сказал: «Ах, Дима, Дима! Списывать нечестно!»

— Кто же мог сказать? Мы с Витей были в кухне. Витя засмеялся:

— Это, Димочка, у тебя совесть заговорила!

Серёжа и Витя опять ушли в кухню. Всё тот же глуховатый голос подтвердил:

— Да, Дима, я — твоя совесть.

— Врёте вы всё! — крикнул Дима, стукнув по дивану рукой. — Никакой совести не бывает!

— Как не бывает совести? — удивился таинственный голос. — Нет, Дима, совесть есть у каждого человека. Только иногда совесть засыпает, и люди забывают о ней, а потом совесть пробуждается и начинает говорить…

— Ну и что? — спросил Дима, заглядывая за диванные подушки.

— Как что? И тогда человек начинает раскаиваться. Ты разве не раскаиваешься, что списывал у Володи Кузьмина?

— Раскаиваюсь, — пробормотал Дима. Он отогнул один валик, другой… Даже под диван заглянул, хотя под таким диваном не могла бы спрятаться даже кошка. Диван, с двумя валиками и тремя твёрдыми пёстрыми подушками, стоял на полу так же плотно, как стоит шкаф, пожалуй, даже подметать под ним нельзя было, не отодвигая.

Посередине комнаты большой обеденный стол. Дима заглянул под скатерть… У двери — буфет. Серёжа оставил его приоткрытым, когда доставал хлеб… Ничего в буфете не видно, кроме тарелок и банок… Занавески на окнах тюлевые, прозрачные.

— Что ты бегаешь, Дима, стулья передвигаешь? — спросил всё тот же голос. — Сядь, поговорим. Кого ты ищешь?

— Тебя ищу! — полуиспуганно, полусердито ответил Дима. Он сел, но не на диван, а на стул около обеденного стола.

— Правильно делаешь, что меня ищешь. Потерять совесть — это большая беда!

Голос слышался всё в том же углу… Димина совесть была спрятана в диване — это ясно.

Очень просто! У таких диванов откидывается сиденье, а там…

Дима отогнул оба валика, приподнял сиденье дивана… Оно приподнималось легко, как крышка сундука. Диван внутри — обыкновенный деревянный ящик… почти пустой. Аккуратно сложенные одеяло и простыни… больше ничего там не было.

Дима торопливо опустил сиденье и опять сел на диван, ничего не понимая.

— Ты меня больше не теряй, Дима, — сказала совесть. — А уж теперь, раз я в тебе заговорила, я тебя, Дима, замучаю!

Диме вдруг показалось, что он просто спит, сидя у Серёжи на мягком диване… Заснул — и всё это ему снится… как он искал под столом… и в буфете… как шумит вода в ванной, а в кухне Серёжа негромко позвякивает посудой… и голос совести…

Дима знал, что в таких сомнительных случаях — когда человек хочет проверить, спит он или не спит, — нужно ущипнуть себя за руку. Но он не был уверен, что, собственно, должно при этом произойти. К тому же он пожалел ущипнуть себя слишком больно. Щипок за руку ничего не выяснил.

— Дима, ты — пионер? — спросила совесть.

— Да.

— Пионер — а списываешь! Видишь, как я тебя мучаю! Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

— Я ещё не знаю.

— Ты, кажется, интересуешься техникой, будешь мастером или инженером… Если мастером на заводе — придётся заглядывать в соседний цех, смотреть, как там другой мастер распоряжается, — и делать то же самое, что он. А станешь инженером, будешь списывать дипломные работы, проекты, диссертации… Скажут тебе, например: «Рассчитайте, товарищ Тепляков, как реку Печору повернуть на юг, чтобы она впадала в Каспийское море?» Ты сейчас же побежишь к инженеру Кузьмину: «Володька, дай списать!» А инженер Кузьмин разведёт руками: «Знаешь, Димка, у меня совсем другое задание: завтра улетаю на Марс, буду там строить атомную электростанцию. Сам бы охотно списал у кого-нибудь проект, да уже не успею. А на месте подсказки не жди: марсиане понашему ещё не научились». Так ответит тебе инженер Кузьмин. Что тогда будешь делать?