Строй вражеских бомбардировщиков рассыпался. Немцы в беспорядке сбросили бомбы на голову своих же войск и покинули поле боя.
Раздалась команда Семенова:
— Сбор, сбор!
А я в этот миг увидел свежую группу: около трех десятков вражеских бомбардировщиков. Они летели нагло, без прикрытия истребителей. Вероятно, враг думал, что господство в воздухе завоевано.
Передаю Семенову:
— Товарищ командир, приближается свежая группа.
Но в шуме боя по-прежнему слышится: «Сбор, сбор!» Решаю так: пока группа будет собираться, успею атаковать противника.
Даю команду Мухину:
— Атакуем!
Быстро сближаюсь с «юнкерсами». Они начали перестроение. Стрелки открыли огонь.
Передаю:
— Вася, прикрой! Атакую!
По примеру комэска быстро сзади снизу пристраиваюсь к вражескому самолету. Как говорят летчики, сажусь ему на «хвост».
Враг в прицеле. Отчетливо вижу черные кресты. Сейчас в упор расстреляю самолет. Нажимаю на гашетки. Но пушки молчат. Быстро произвожу перезарядку. Снова нажимаю на гашетки. Молчат пушки. Ясно: все боеприпасы я уже израсходовал. И даже не заметил как.
Передо мной хвост вражеского самолета: чтобы отрубить его, снаряды не нужны. Но самолет вдруг резко поворачивает в сторону, в глубь своего строя, и чуть не сталкивается с другим «юнкерсом».
Горючее на исходе. Осматриваюсь: наших не видно — улетели.
Передаю Мухину:
— Вася, атакуй! У меня пушки не работают.
А он в ответ:
— Горючего мало. Смотри, домой не дойдем.
И верно, стрелка бензомера приближается к красной черте. А это означает: немедленно на посадку. Но «юнкерсы» еще здесь. Надо сорвать налет.
— Еще минуту, еще минуту… — передаю Мухину.
Не одну, а еще несколько минут гоняемся за «юнкерсами». Появляемся то здесь, то там. Немцы, вероятно, решили, что нас много. И случилось то, чего мы с Васей так добивались. Противник дрогнул — и повернул на запад.
Горючего у нас с Мухиным хватило лишь на то, чтобы зарулить на стоянку. Быстро вылезаю из кабины. Бегу к Мухину, обнимаю.
— Спас ты меня, дружище, спасибо!
Нас окружили друзья.
— Да куда вы запропастились?
А я даже усталости не чувствовал. Только в горле пересохло — пить хотелось нестерпимо.
Мухин уже рассказывает, как я зажег самолет, как он отбил атаку, как мы вдвоем гонялись за «юнкерсами». А я подтянулся и внешне спокойный — под стать бывалым летчикам — отправился к командиру эскадрильи. Увидев его, даже растерялся: Семенов смотрел на меня исподлобья, нахмурив брови.
Начинаю докладывать:
— Товарищ командир, младший лейтенант Кожедуб…
Но комэск обрывает меня:
— Как ты мог от группы оторваться?! Почему не выполнил мое требование?
Пытаюсь объяснить, но он снова перебил:
— Молчать! Слушать, когда старшие говорят! — Он строго посмотрел на меня. Но сказал мягко: — Ну, докладывай.
— Я… я сбил «Юнкерс-87», — говорю заикаясь.
— Видел. Ну, а дальше-то что? Куда ты делся?
Коротко доложил обо всем. И тут Семенов снова вскипел:
— Вот как, за сбитым гоняешься? В таких сложных условиях надо быть сдержанным, а то вмиг собьют. Дерзости у тебя много — это хорошо, но в бою нельзя отрываться от группы и действовать очертя голову.
Стою навытяжку, растерянно глядя на командира. А он, помолчав, вдруг дружески улыбнулся и протянул мне руку:
— Ну, поздравляю с первым сбитым! Так и бей их! Да смотри не зазнавайся и помни мои слова: при всех случаях надо держаться группы и сохранять самообладание.
В этот день напряженных воздушных боев на Курской дуге счет полка увеличился. Особенно отличились Амелин, Евстигнеев, Семенов. Многие летчики одержали первые победы.
В тот день я на опыте убедился, что мешкать в бою нельзя. Нужно экономно расходовать боеприпасы, а для этого действовать молниеносно, с расчетом, предпринимать дерзкие, смелые атаки и вести только прицельный огонь, сочетая короткие и длинные очереди.
Убедился я в том, как важен пример командира. Семенов не только воодушевлял нас в. трудном бою — он показал, как надо уничтожать врага…
За ужином, после разбора, каждому хотелось поделиться впечатлениями о сегодняшних боях. Голоса, смех, стук ложек и ножей — все слилось в сплошной гул.
После отбоя долго не можем заснуть. У всех перед глазами воздушные схватки.
Второй памятный мне случай произошел во время ожесточенных воздушных боев над Днепром. В тот день вместе с группой я уже сделал несколько вылетов. Мы провели два трудных воздушных боя. У летчиков Брызгалова, Мухина увеличился счет сбитых, я сбил два вражеских самолета. Надо признаться, устали основательно — казалось, предельно. Только собрались отдохнуть, как меня вызвали на КП. Командир полка встретил такими словами:
Читать дальше