Лидия Чарская - Вторая Нина

— Нет, какое! — отмахнулась я. — Что за хорошенькая в этом виде! А вот вы — вы прелесть что такое! Картинка! Право! — искренне любуясь ею, говорила я.

— Ну, уж будет вам насмешничать! И вы туда же! Довольно я от баронессы терплю! — надула малиновые губки девушка, которую звали Аннушкой.

— От какой баронессы? — полюбопытствовала я.

— Да барышня Рамзай нашу Нюшку преследует! — ответила за подругу черноглазая Акуля, товарка и соседка Аннушки.

«Вот как! И тут, значит, поспела!» — мысленно отметила я, живо представив высокую тоненькую девочку с насмешливо-гордым лицом и зелеными глазами.

Я вышла из гардеробной, путаясь и поминутно спотыкаясь в непривычно длинном подоле, и пустилась в путь по этажам и коридорам, тщетно пытаясь угадать дорогу, ведущую в класс.

Вероятно, эти блуждания заняли немало времени, потому что, когда я нашла, наконец, свой класс, там уже шел урок, на кафедре сидел маленький человечек с язвительными, рысьими глазками и жидкой козлиной бородкой, которую он поминутно щипал.

Маленький человечек быстро обернулся на скрип отворившейся двери, и мы встретились взглядами.

— Это наша новенькая, господин Ренталь, — представила меня фрейлен Линдер, пустив в ход ту из своих улыбок, которую наша «финка» считала очаровательной.

Господин Ренталь, преподаватель географии в старших классах, одобрительно кивнул мне и жестом пригласил садиться.

Место возле Марины Волховской было свободным, и я заняла его.

Географ рассказывал об островах Средиземного моря и о том, что добывается жителями этих островов. Но мне не было решительно никакого дела до островов вместе со всеми жителями и полезными ископаемыми, потому что мне порядком надоели эти острова еще дома, когда Люда готовила меня к поступлению в институт.

«Эльба… Сардиния… Сицилия…» — как сквозь сон слышался голос маленького человечка, не мешая, впрочем, занятию, которому я предалась с большим интересом… Я рассматривала своих одноклассниц.

Подле черненькой, как мушка, Игреневой сидит Женя Лазарева, по прозвищу «мышонок». Не в пример соседке, Женя внимательно слушает урок, широко раскрыв голубые глаза, и по-детски хлопает ресницами. На второй парте — Мила Перская, она совершенно погружена в чтение какой-то большой тяжелой книги, которую держит на коленях, под крышкой своего пюпитра. Тоня Коткова лепит из воска маленькие круглые шарики и время от времени бомбардирует подруг — к немалому их удовольствию… Рослая, сильная и здоровая Маша Щупенко то и дело обращает к учителю свое свежее, румяное лицо с демонстративно скучающим выражением.

И, наконец, рядом с Машей — «она» — странная, чудная, необычайная девочка, злая и непонятная «чудачка», как ее называют подруги… Добра или жестока она? Умна или ограничена? Да что же она, в самом деле, такое — эта бледная, тоненькая, зеленоглазая баронесса Рамзай? Кто она?

— Госпожа Пуд! Уделите нам несколько фунтов вашего внимания! — все-таки отвлек меня неприятный, гнусавый голос обладателя козлиной бородки.

Я взглянула на Пуд. Апатично-сонное лицо ее казалось какой-то широкой и плоской маской безучастности. Бесцветные глаза спали с открытыми веками. Ни единого проблеска мысли не было в этих тусклых зрачках.

Оклик учителя отнюдь не вывел Пуд из сонного оцепенения.

— Мадемуазель Пуд! Потрудитесь сказать нам, сколько весит пудовая гиря? — язвительно проскрипел неприятный голос Ренталя.

Классная дама сдержанно захихикала, девочки разразились дружным хохотом. Я сама не могла сдержать улыбки, наблюдая тупую растерянность Пуд. Даля Игренева и отчаянная Коткова упали головами на крышки пюпитров и, захлебываясь от смеха, прямо-таки взвизгивали от удовольствия.

Вдруг, перекрывая смех и гам, прозвенел, как натянутая струна, негодующий голос:

— Это не относится к уроку географии, господин учитель!

— Госпожа Рамзай, чем вы недовольны? — сразу перестал смеяться Ренталь и настороженно сощурился.

Все притихли, поняв, что затевается «история», поскольку Рамзай «подцепила» географа, и все это грозит серьезным скандалом. И не ошиблись. Ренталь густо покраснел, не сводя злого взгляда с тоненькой зеленоглазой девочки, осмелившейся сделать ему замечание.

Но не так-то просто было смутить Рамзай. Взгляды скрестились — злой с вызывающе презрительным. Ренталь отвел глаза.

Глядя на Лидию исподлобья, географ повторил свой вопрос: