Яан Раннап - Альфа + Ромео (Повести и рассказы)

Если придерживаться истины, то должен заметить, что сначала я был против этого плана.

Я сказал:

— Это еще неизвестно, сможем ли мы получить книгу, угрожая пистолетом.

Но Кийлике возразил:

— Сможем. Ведь он не знает, что пистолет не заряжен.

Я сказал:

— Его родители могут оказаться дома.

А Кийлике в ответ:

— Так скоро они не вернутся. Слыхал же — они работают в вечернюю смену.

Я еще сказал, что парень, когда придет в себя от страха, может заявить в милицию и устроить за нами погоню. Но Кийлике ответил, что и против этого имеется средство. И предложил переодевание.

По настоянию Кийлике я взял под мышку коричневый пиджак своего одноклассника Виктора Каура, а Кийлике взял пиджак Пеэтера Топпа, который спит на соседней кровати. Действовали мы без спросу, потому что оба наших приятеля находились на тренировке. И Кийлике сказал, что нет ничего страшного в том, что пиджак Каура достает мне до колен и карман у него почти оторван. Дескать, маскировочная одежда и должна быть такой.

Около улицы Риннаку мы забрались в большой декоративный куст, названия которого я не знаю, и переоделись. А мне еще повезло — я нашел пустую бутылку, которая стоит двадцать копеек, и взял ее с собой, потому что лучше синица в руке, чем журавль в небе. А Кийлике взлохматил себе и мне волосы и угольком размалевал нам лица.

Когда подготовка была закончена, мы перебежали через улицу прямо во двор дома номер восемь. И затем дальше в прихожую, где Кийлике вынул пистолет и постучал рукояткой в дверь комнаты.

— Сейчас он выйдет, — шепнул Кийлике, и так оно и случилось. Потому что когда послышались шаги и дверь распахнулась, за ней стоял именно тот, кто был нам нужен. Он сразу же стал пятиться, а Кийлике целился в него пистолетом, наступал и все повторял: — Умри, собака!

И велел подать сюда библиотечную книгу «Весна».

Так они прошли почти через всю комнату. Затем Велло Пухвель споткнулся и посмотрел в сторону. И захихикал. Я, конечно, тоже глянул туда, куда смотрел он, и у меня подкосились ноги. Потому что рядом с дверью, в которую мы вошли, стоял высокий мужчина — это был директор нашей школы.

Дорогой друг Карл! Я уверен, что и у тебя в жизни случались страшные мгновения, когда кровь застывает в жилах, а в голове бьется мысль: быть или не быть. Вспомни самое жуткое из них, и ты поймешь, что мы почувствовали. Кийлике заклацал зубами, как ксилофон. И хотя он изо всех сил пытался запихать пистолет в карман, это ему никак не удавалось — дрожали руки.

Единственный, кто радовался, — это ученик 7-го класса «Б» Пухвель. Его рот растянулся до ушей, и от восторга он хлопал руками по коленям.

Как ты и сам понимаешь, мы с Кийлике стояли, не смея поднять глаз. И конечно, ждали, что скажет директор. Но к нашему удивлению, нам он ничего не сказал, зато сказал ученику 7-го класса «Б»:

— От своего племянника я такого не ожидал.

Услышав это, мы подняли глаза и поняли, насколько пропала у Пухвеля охота смеяться. И когда затем директор прикрикнул, что, дескать, брать в библиотеке книги ты умеешь, а обратно относить не научился, улыбка исчезла с лица Пухвеля окончательно.

Жизнь полна неожиданностей, гласит народная мудрость, и это правда. Потому что потом директор подошел к нам и спросил:

— Стало быть, вы гонцы библиотеки? (На что мы кивнули.) И теперь ваше пионерское поручение — наведываться к ленивым читателям? (И мы опять кивнули.) А чья идея — являться вот так?.. — И он указал на двуствольный пистолет Кийлике и нашу маскарадную одежду.

Тут я понял, что в интересах истины мне следует взять слово, и сказал:

— Он придумал! — И подтолкнул Кийлике вперед.

Но Кийлике уточнил:

— План мы составили все-таки вдвоем! — И потянул меня за собой.

— Так, так! — Директор похлопал Кийлике по плечу. — Тебя я сразу узнал. Ты, стало быть, Тоотс...

В эту минуту из разорванного кармана пиджака Каура, который был на мне, выпала на пол бутылка с этикеткой «Вируская белая», та самая бутылка, которую я нашел в кустах. И директор сказал:

— А ты — Либле. — И засмеялся. Мы на всякий случай тоже засмеялись, хотя ничего не поняли.

Ты, далекий мой друг Карл, читая эти строки в спокойной обстановке и в тишине, конечно, сразу понял, что имел в виду наш директор. Но нам потребовалось на это время. И только тогда, когда директор спросил:

— Значит, если какой-нибудь мальчик надолго задержит «Приключения Тома Сойера», к нему в один прекрасный день явятся Том и Гекльберри Финн? — мы стали догадываться, в чем дело. И совсем ясным все стало тогда, когда директор заметил, что особенно славным было бы появление Карлсона и Малыша за книжкой о Карлсоне.