Александр Исбах - Золотые кувшинки

Два скрещённых кинжала казались мне воплощением красоты, мужества и истинного искусства. Утром, после купанья, скептически осматривая свою впалую, узкую грудь, я мечтал о том, чтобы её пересекал парусник, взлетающий на прекрасных темно-голубых волнах, совсем таких, как на груди Ярослава. Когда Ярослав колол дрова, мускулы на его руках надувались, как упругие шары. Ни у кого из мальчишек, даже у чемпиона по борьбе нашей улицы Петьки Рыжего, не было и намёка на подобные мускулы.

Иногда Ярослав разрешал избранным потрогать свои мускулы. Они были твёрдыми, как камни. Одной рукой Ярослав мог бы уложить на обе лопатки всех чемпионов во главе с Петькой Рыжим.

Мускулы Ярослава снились мне по ночам. Я хотел быть чемпионом, чтоб меня не задирали и боялись все мальчики, чтоб я мог один защищать честь нашего двора, а может быть, даже целой улицы от всевозможных нападений. Я рос очень маленьким. Когда наши первоклассники строились в одну шеренгу на занятиях гимнастикой, я был на самом леном фланге замыкающим и назывался: «двадцать первый неполный». Все - и в классе, и во дворе - смотрели на меня пренебрежительно и при любой возможности угощали тумаками.

Однажды, когда на дворе никого не было, кроме меня и Ярослава, я решился.

- Дяденька Ярослав, - сказал я, дрожа от волнения, - научите меня Пороться…

- Ого-го! - сказал, засмеявшись, Ярослав, с треском раскалывая с одного удара здоровенное полено. - Вот ты какой! А Фрося говорит, что ты только о книжках думаешь, как браток твой Виктор.

Приезжавший обычно к нам на каникулы двоюродный брат мой Виктор был студентом медицинского факультета, почти доктором. В нашем дворе его считали самым умным человеком и приходили к нему лечиться и советоваться по всяким медицинским делам. Однако меня его лавры совсем не привлекали. И даже то, что он курит длинные крепкие папиросы, не очень интересовало меня: курить я ещё не пробовал. Брат не испытывал никакого влечения к борьбе и, несмотря на всю свою учёность, ничего не смыслил в искусстве татуировки.

- Нет, дяденька, - сказал я умоляюще, - я хочу быть сильным, как вы, чтобы никого-никого не бояться на нашей улице!

Это было пределом моих мечтаний.

- Ишь ты, - опять засмеялся Ярослав, - никого не бояться…

Он положил колун, присел на чурку и вдруг, хитро прищурив свои лукавые глаза, нагнулся ко мне.

- Ладно, - сказал он, - я сделаю тебя, пацан, самым сильным борцом в вашем дворе и во всех окружающих дворах. Во всей вашей улице и в прилегающих улицах не будет чемпиёна сильнее тебя!

Я стоял растерянный, подавленный, ошеломлённый от счастья.

- И всё это будет тебе стоить только одну пачку папирос, которые курит твой брат.

Разве я мог не согласиться?… Рыжий Петька уже лежал посрамлённый у моих ног…

- Я научу тебя приёму джиу-джитсу, - загадочно сказал Ярослав, и в больших чёрных глазах его опять запрыгали весёлые огоньки.

- Я научу тебя приёму джиу-джитсу, - повторил грузчик. - Только, - добавил он с сомнением, - я не знаю, сумеешь ли ты вынести сильную боль… Мужчина ты или баба?…

- Я мужчина! - взволнованно сказал я, боясь, чтобы он не передумал. - Вы не смотрите, что я такой маленький. Когда меня укусила собака, я даже не заплакал. Спросите у всего двора.

Через полчаса я принёс ему коробку папирос с изображением высоких пальм на крышке. Я достал её из шкафчика брата, нарушив одну из самых священных заповедей: «Не укради». Но я совсем не думал об этом и не чувствовал никаких угрызений совести - так заманчива была цель.

Мы стали друг против друга, как настоящие борцы. Я засучил рукава на своих руках, испещрённых синими жилками. Ярослав схватил меня за кисть, чуть согнул и сжал мой указательный палец, измазанный чернилами. От адской, нестерпимой боли я едва не лишился сознания.

Я не кричал, помня, что я мужчина и что это великое испытание моего мужества. Но сопротивляться уже не мог: я лежал на земле, на обеих лопатках, обливаясь потом от боли.

- Ну вот, - чуть посмеиваясь, сказал Ярослав и закурил папиросу из коробки с пальмами. - Теперь ты знаешь, что такое приём джиу-джитсу… А держишься ты, между прочим, молодцом! - похвалил он меня. - Из тебя может выйти толк.

Эта похвала окрылила меня.

- Ярослав, - сказал я, чуть заикаясь от волнения, -теперь разрешите мне тоже попробовать этот приём.

- Конечно, конечно, - сказал грузчик. - Не сомневайся, он действует безошибочно. Зная этот приём, ты можешь положить на обе лопатки не только меня, а и самого Ивана Поддубного, чемпиёна Санкт-Петербурга.