Лидия Чарская - Волшебная сказка

И долго-долго еще говорит на эту тему Варвара Павловна.

Безмолвно, с растерянным выражением лица, с яркими пятнами волнения на щеках, слушает ее тетя Таша. Добрые серые глаза устремлены с молящим выражением в суровое лицо классной дамы.

И сама Надя как будто смущена на этот раз. Ей кажется, что все на нее смотрят, что весь «прием» догадывается о том, что говорит классная дама. О, как искренне хочется провалиться сейчас сквозь землю! Как стыдно ей, Наде, как мучительно стыдно сейчас!

Спасительный звонок, возвещающий о конце приема, внезапно прекращает эту пытку. Облегченный вздох вырывается из груди девочки. Классная дама уходит. Тетя Таша, взволнованная, красная, встает со своего места, берет обе руки Нади в свои и смотрит на девочку испуганным, полным укора и слез, взглядом.

— Наденька, как же это так, родная? — шепчет она растерянно, — что же это такое будет у нас? Подтянись хоть на время экзаменов, Надя. Брось свои книжки, брось вздорные мысли. Ведь, не дай Бог, исключат — куда ты денешься? Папаша рассердится, в ремесло отдаст. Ах, мыслимо ли это! Ты, моя Надя, нежная, хрупкая и вдруг — портниха! Ведь убить тебя тяжелый труд может! Так постарайся же, Наденька, как-нибудь. — И голос маленькой женщины звенит слезами.

Надя сконфужена, смущена. А белокурую головку сверлит одна и та же мысль:

— Скорее бы кончилось это неприятное прощание, скорее бы уходила тетка домой.

Слава Богу, конец. Поцеловала, перекрестила и спешит к дверям зала. Теперь можно идти в класс, забиться там в излюбленный уголок за доскою и грезить до обеда, грезить над раскрытой страницей без конца, без конца…

Что за роскошный, чарующий уголок между густо разросшимися кустами сирени отыскала себе Надя в большом институтском саду! Сюда никто не заглянет. Заросли кустов так плотны, что сквозь зеленую живую стену при всем желании нельзя рассмотреть тонкую фигурку в камлотовом платье и в белой пелеринке и переднике. Да и в голову никому не придет смотреть, кто притаился здесь в зеленой чаще. Завтра экзамен истории у пятого класса и «свои», пятиклассницы, заняты усердной к нему подготовкой. Семь экзаменов уже сошли, остается восьмой, последний и самый страшный. Михаил Михайлович Звонковский, преподаватель русской и общей истории, справедлив, но строг и требует знания «на зубок», как говорится, своего предмета. Поэтому к его экзамену воспитанницы готовятся с особенным усердием, зная, что здесь о поблажках и снисхождении не может быть и речи и что «Мишенька» режет безжалостно, невзирая ни на что.

Вот почему самым добросовестным образом нынче учатся в классе, учатся по ночам в дортуаре, учатся в саду.

Май в этом году стоит удивительный. Небо лазурно и прозрачно, словно на юге. Белые гряды облаков красиво и медлительно-важно плывут по бирюзовому фону. Солнце играет, шутит, смеется, выглядывая из своего ажурного дворца. Зеленые побеги так бархатисты и свежи по-весеннему. А на гибких ветвях сирени повисли лиловые и белые гроздья одуряюще-вкусно пахнущих цветов.

Надя лежит, растянувшись во всю длину на молодой зеленой мураве, собрав жгутиком передник, чтобы не запачкать его случайно зеленью, и обернув его вокруг талии. Белую пелеринку она сбросила с плеч и повесила на ветку куста. В правой руке лиловая кисть сирени, в левой — учебник русской истории, другой, по всеобщей, брошен на траву. Но глаза девочки устремлены не в книгу, и мысли Нади дальше, чем когда-либо, от экзаменов, занятий, отметок и всей прочей институтской «прозы», как она называет действительную жизнь. Глаза устремлены в зеленую заросль кустов, в самую чащу, и Надя забывает весь мир в эти минуты, забывает предыдущие неудачные экзамены, забывает «провал» по арифметике, переэкзаменовку по-немецки и по-русски. Забывает и слова начальницы, строгой, сдержанной, всегда ровной в обращении со всеми воспитанницами баронессы X. после неудачнейшего из ответов Нади во время русского экзамена, отмеченного получением девочкою злосчастной двойки:

— Тебе будут три переэкзаменовки, Таирова, в том только случае, если ты выдержишь экзамен по истории. Иначе не взыщи, твоей тете придется взять тебя из нашего учебного заведения. Смотри же, готовься к истории особенно прилежно, твое положение весьма серьезно, помни это хорошенько.

К чести Нади сказать, слова эти смутили девочку. Но ненадолго, однако, смутили они ее.

Дня за три до решительного экзамена она увидела на постели дортуарной девушки Маши небольшую затрепанную книжонку и в какой-нибудь час времени одолела ее. Такой книжки ей еще не приходилось читать. Все прочитанные ею прежде померкли перед этим сказочным, захватывающим романом, где описывалась жизнь какой-то красавицы-принцессы, похожая на волшебную сказку, полная превратностей судьбы и самых изумительных случайностей, словом, та самая жизнь, о которой так сладко грезила в своих мечтах Надя.