Лидия Чарская - Сказка о Красоте

Нa высокой горе, среди снежных облаков, среди синего неба построен заповедный чертог. Амброй и розами благоухает он еще издалека. В золотых курильницах тихо мерцает голубое пламя, распространяя нежный аромат. Синим дымком уходит он в золотой купол. А кругом: на полу, на стенах, на потолке все розы, розы, розы… Целый лес роз, целое море роз.

В розовом чертоге живет Красота, прекраснее роз, прекраснее заповедного чертога, прекраснее целого мира. Пять сестриц, златокудрых невольниц охраняют каждый шаг своей царицы. Глядят ей, не отрываясь, в очи, глядят и поют…

Красота слушает целыми днями пение невольниц, любуется, как завивают они венки из душистых роз, гуляет по мраморным плитам своего чертога и скучает.

Скучает Красота…

Наскучили Красоте и амбра, и розы, и пение златокудрых подруг. Хочется ей проникнуть за заповедные стены, узнать, что делается за ее чертогом, внизу, в долине. Ведь поют же златокудрые невольницы о том, что есть люди на свете, есть птицы и звери, а кто и какие они и как выглядят, не знает Красота…

Хоть бы одним глазком взглянуть, хоть бы на мгновение выпорхнуть из заповедного чертога и без докучной свиты взглянуть на мир! А златокудрые невольницы, как нарочно, поют о ярком солнце, о дивном мире, о людских праздниках и о веселых людях, которые день и ночь мечтают увидеть ее, Красоту.

«Если мечтают, зачем ей не показать им себя, бедным людям?» — подумала как-то Красота и высказала свою мысль подругам.

Те заохали, застонали, чуть ли не разлились в потоках слез.

— Что ты, что ты, царица, опомнись! Разве можно показываться людям! Да ведь они и воспевают и славят тебя оттого только, что не видят тебя и лишь догадываются о твоем существовании. И, несмотря на все достоинства, которыми ты пленяешь мир, люди считают тебя в своем воображении красивее и могущественнее, нежели ты есть на самом деле. А раз ты покажешься им, предстанешь пред их глазами, они перестанут боготворить тебя, начнут искать в тебе разные недостатки, не будут уже признавать такой прелестной, очаровательной, перестанут восторгаться тобою. Таковы уже люди! Они любят все далекое, неизведанное, а раз это далекое, неизведанное приближается к ним, они, неблагодарные, и знать его не хотят!

Засмеялась Красота. Как можно не восторгаться ею? Как можно пренебречь ею — красавицей вселенной? Как можно не любоваться ею — первою и единственною в мире обладательницею всех прелестей?

Взглянула в зеркало царица, и зеркало отразило ее лицо, белое, как снег, отразило алые щечки — два лепестка розы, синие глазки — две лучистые звезды, золотые кудри — сноп солнечных лучей, пурпуровый ротик — цветок мака… Так воспевали невольницы красоту царицы, и такою увидела себя она сама в отражении зеркала.

И вдруг задорное желание пробудилось в голове прекрасной царицы — пойти к людям и сказать им:

— Смотрите на меня. Я краше всего мира. Я — Красота. Любуйтесь мною и поклоняйтесь мне. И сознайтесь, что вблизи я еще лучше, нежели издали. Я Красота и недаром ношу это имя.

В тот вечер царица была печальна и задумчива, какою никогда еще не видели ее златокудрые рабыни. Ложась на свое ложе перед сном, вся увитая розами и окуренная амброй, Красота долго вертела драгоценный перстень в руках. У этого перстня была чудодейственная сила. Его волшебница Истина дала при рождении Красоте. Стоило только приложить к гyбaм драгоценный перстень — и все преграды должны были рушиться на пути Красоты, но не ранее как на семнадцатом году жизни прекрасной царицы… Сегодня как раз был канун рождения царицы, и перстень Истины мог получить силу в ее руках. Об этом и вспомнила, ложась спать, Красота. Сегодня в ночь перстень Истины должен сослужить ей службу. И притворилась спящей Красота, чтобы обмануть своих златокудрых невольниц.

— Уснула Красота! — прошептали те, увидав закрытые глаза своей царицы, и разбрелись по своим ложам.

А Красоте только того и надо.

Вскочила, огляделась и приложила перстень Истины к губам.

В тот же миг раздвинулась тяжелая стена заповедного чертога, образуя узкий проход, ведущий прямо в лес. Идет по лесу Краста и видит: висит какой-то странный фонарь между двух сосен, а чем прикреплен — не видно. Льется на дорогу молочный свет и дрожит и мерцает. Свет есть, а толку от него мало. Почти ничего не видно на пути.

— Вот гадкий фонарь! — рассердилась Красота и даже ножкой топнула от гнева. — Плохо же ты светишь Красоте!