Евгений Мар - О простом железе

Горняк Иван Алексеевич Митрофанов известен тем, что первым в Криворожье стал обслуживать одновременно четыре бурильных молотка. Это он, работая один, за восемь часов дал столько руды, сколько давала раньше целая смена бурильщиков. Всего же горняк Митрофанов добыл для страны более миллиона тонн железной руды.

А Иван Алексеевич — не богатырь какой-нибудь, не великан, хотя и выполнил работу, которая кажется под силу сказочному великану-богатырю. Помогли ему дать столько руды стране отличное знание своего дела и замечательные механизмы, которыми он овладел в совершенстве.

Кусок железной руды…

Подумайте, как много труда потребовалось для того, чтобы добыть его из недр земных! В этой работе принимали участие и горняки и рабочие тех заводов, где изготовляют сейчас «оружие» горняков: бурильные молотки, машины-погрузчики и десятки других замечательных механизмов.

…Маршрут с рудой прибыл наконец на рудный двор металлургического завода.

И вот образец руды уже находится в заводской лаборатории. Его тщательно изучают, подвергают различным анализам, рассматривают в микроскоп. Он переходит из рук в руки. Все секреты его должны быть раскрыты.

Теперь этот камень, хранящий в себе железо, уже не «таинственный незнакомец», а, скорее, «добрый знакомый».

И вот он уже занял положенное ему место на рудном дворе рядом с другими такими же камнями.

Здесь наш железный камень и будет ждать своего часа.

Как же все-таки руда превращается в металл?

Даже когда она прошла длительную обработку в цехах обогатительной фабрики, сходство между неказистым обломком рудного «пирога» и любой вещью из металла ничуть не увеличилось.

Можешь раздробить этот камень тяжелым молотом — все равно не обнаружишь ничего похожего на металл: железо все еще прочно сцеплено в нем с другими веществами, и придется немало потрудиться, чтобы окончательно освободить металл из этого плена.

Добыча металла — хитрое и сложное искусство. Недаром в старину кузнецы, знавшие секреты изготовления стали, считались обладателями чудодейственной силы и пользовались всеобщим уважением. На пиру им всегда отводилось самое почетное место. Иные из кузнецов, как люди во многом сведущие, занимались врачеванием людей. К ним многие обращались за советом.

Кузнецы — герои народных сказок — всегда побеждали злого Змея-Горыныча.

Однако наступило время, когда, казалось, самые опытные кузнецы потерпели поражение.

Вот как это случилось.

Все больше нужно было металла, и маленькие домницы древних металлургов уже не успевали выполнять заказы.

Кузнецы, чтобы выплавлять больше стали, начали строить вместо маленьких — большие домницы. Но удивительное явление: чем выше выкладывали кузнецы домницу, тем металл, который они получали, становился хуже. Он не ковался, в огне становился таким хрупким, что не выдерживал и слабого удара. Из такого металла нельзя было изготовить ни доброго меча, ни прочной кольчуги. Сами кузнецы с досады назвали металл, который доставил им столько огорчений, «свиным металлом», а слитки этого металла — «чушками». Отсюда-то и произошло слово «чугун», который известен теперь, пожалуй, каждому.

«Свиной металл» оказался таким хрупким, что не выдерживал даже слабого удара.

Но прошло немного времени, и смекалистые кузнецы вскоре подметили, что хотя «свиной металл» и не куется, но имеет другие замечательные качества. Достаточно было вырыть в песке яму, а затем налить туда расплавленный чугун, чтобы, застывая, он точно повторил очертания этой ямы. Люди стали рыть в земле ямки самой причудливой формы и наливать в них расплавленный чугун. Так и научились они лить разную кухонную посуду: горшки, чугуны, чугунные сковороды, а также пушечные ядра, якоря для судов.

Выгодный промысел литья из чугуна в России развивался быстро. Домницы заработали на всю свою мощь.

Если в начале XVIII века у нас во всей стране изготовлялось всего-навсего сто пятьдесят тысяч пудов чугуна, то к концу этого века производство его увеличилось более чем в шестьдесят раз.

Из чугуна лили теперь не только ядра для пушек, но даже пушечные стволы. Однако чтобы такой ствол не разорвался от первого же выстрела, его на всякий случай скрепляли обручами.