Виктор Авдеев - Моя одиссея

— В книжку… сунь морду в книжку, а то я хоть и не коновал, а выну тебе зубы.

Сам он умильно уставился в книгу и стал шлепать губами так, точно все не мог прожевать какое-то слово. От удивления я разинул рот и забыл ответить ему ударом кулака. Внезапно позади нас раздался приветливый женский голос:

— Ребятки, получайте бутерброды.

За нашей спиной стояла миловидная пышноволосая библиотекарша, в руках она держала поднос с ломтями кукурузного хлеба, намазанного яблочным повидлом. Не оглядываясь, Баба еще усиленнее зашлепал губами и обеими руками вцепился в книгу, словно боялся, что она улетит в открытое окно, и только ноздри его хищно раздулись. Библиотекарше пришлось еще раз повторить ему приглашение, и тогда, словно очнувшись, Баба повернулся и галантно хлопнул ладонью по книге.

— Ах, это вы? А я зачитался: очень завлекательное сочинение.

Он с ужимками выбрал ломоть побольше, сказал «мерси» и деликатно стал его грызть, хотя мог бы всунуть в рот вместе с рукой. Я тоже нерешительно взял бутерброд. Библиотекарша, обдав нас теплом своих добрых, косо поставленных глаз, перешла к следующему столику.

— А теперь навернем, — сказал Баба. Он отодвинул книгу, я сделал то же самое, и мы стали с удовольствием есть бутерброды и болтать ногами.

Внизу лениво растянулась Московская улица, полуприкрытая фиолетовыми тенями пирамидальных тополей. На углу дремал кофейно-темный айсор в красной феске; разноцветные баночки с кремом, сапожные щетки, алая бархотка пылали под яростными лучами солнца. Баба подмигнул в сторону библиотекарши:

— Во дура, а? Мечтает, что мы сюда притопали из-за ее книжных собраниев.

Я оглянулся: у ореховой конторки толпилась длинная очередь сдававших книги — долговязые подростки в отглаженных брюках и девочки с браслетами на смуглых руках покидали читальный зал.

Когда и мы вышли на знойную улицу, Баба легонько стукнул меня по животу:

— Отъелся? Гляди ж, сто «кузнечиков» ты забожился. Махру принимать не буду, понял?

Вспоминать о долге мне было неприятно, но я мысленно прикинул, сколько могу получить в читальне бутербродов, и не особенно обиделся.

— Вот еще что, Водяной: не заливай пацанам о читальне, а то если налетит интернатская шатия, нам ничего не останется.

Я поклялся молчать и вечером же рассказал все старшему брату. Однако брат помогал завхозу и подживался в кладовке; книги же он получал на дом по абонементу из городской библиотеки.

В конце недели Бабу выгнали из читальни за воровство книжки. Кто-то сказал ему, что «Три мушкетера» Дюма дорого ценятся на толкучем рынке, и он стянул «Определитель насекомых», решив, что нарисованные на обложке три мухи по-научному и называется «мушкетеры». После этого случая я сообразил, что иногда на честности можно больше заработать, чем на воровстве, и еще аккуратней стал посещать читальный зал.

Как все новички, я был полон робости перед его правилами: чтобы не опоздать — являлся пораньше, чтобы не затруднять библиотекаршу — брал первую попавшую книжку. Усевшись у окна, я потихоньку зевал в руку и время от времени переворачивал страницы, терпеливо дожидаясь своего бутерброда. Но и съев его, не уходил сразу: боялся, что и меня выгонят. Подобно всем лентяям, я старался лишь о том, чтобы остаться незамеченным, и это-то и обратило на меня внимание.

Однажды, сдав книгу, я уже собрался уходить, когда библиотекарша неожиданно положила на мою далеко не чистую руку свою теплую ладонь.

— Ну как, Витя, понравилась тебе книжка? — ласково спросила она.

— Ничего, — ответил я, стараясь припомнить заглавие.

— Я вижу, что ты очень скромный и серьезный мальчик и много читаешь. Правда?

Я смутился. Библиотекарша облокотилась на ореховую конторку, доброжелательно приблизила ко мне свое миловидное скуластое лицо; от ее густых волос исходил тонкий и маслянистый дух — так пахнут расколотые грецкие орехи.

— Я ведь наблюдаю за всеми ребятами, многие из них балуются, перебрасываются записками, а ты всегда сидишь отдельно, чтобы не мешали. Большинство, лишь только получат бутерброды, сразу уходят, ты же остаешься еще надолго и вообще так увлекаешься книжками, что тебя надо окликать два раза, чтобы ты покушал.

Я совсем потупился. Бутерброды с подноса я действительно брал не сразу, делая вид, словно не замечаю их: это была «школа» Бабы.

— И потом, — продолжала библиотекарша, — все ребята спрашивают приключенческие романы, тебя же интересует буквально все: и статьи о разгроме интервентов, и мемуары дипломатов, и даже… брошюры по уходу за йоркширскими свиньями. Но удивительнее всего быстрота, с которой ты, Витя, читаешь: больше дня ты не держишь ни одной книги. Я уже передавала заведующей, что к нам записался очень интересный мальчик. Только не находишь ли ты, что вкус твой несколько… сумбурен и что тебе надо… немножечко поменьше читать?