Катерина Грачёва - Посох Следопыта

Он был такой виноватый, что Настя не смогла ничего ответить. Она хотела соскочить с клёна, но Макс упрямо перегородил дорогу, встал вплотную, даже руки расставил по сторонам.

— И тогда Леон… Леон засмеялся и сказал, что мы всё выдумали и что ты синий чулок…

— Что значит синий чулок?

— А это такие были средневековые женщины, которые учились и делом занимались, а мужчин не любили… и вот Леон засмеялся и сказал, что вот как раз мы затеем свадьбу, и там будет видно, кто из нас наврал, а кто нет. А если ты вообще ни с кем целоваться не станешь, то тогда значит, мы оба проиграли и должны ему каждый по пятьдесят раков за лето. И чтобы ты видела, как мы этих раков ему ловим. Но Тёма так уверенно принял этот спор, что я тоже тогда принял, я думал, что Тёма правду говорил… вот теперь всё, — он убрал руки и слегка отклонился к тропе, чтобы теперь Настя могла уходить когда ей вздумается.

— А если выиграет кто-то из вас? — холодно спросила она. — Тогда кто кому сколько раков?

— Ну… нисколько, — недоумённо сказал Макс, удивившись, что она задала такой вопрос.

— На, — сказала Настя, наклонилась к нему и поцеловала. — Выигрывай.

Соскочила со ствола, уронила тетрадку, нагнулась, подняла и быстро зашагала домой. Макс всё стоял столбом.

Дело было под утро. Бабушка ругалась на маму, а мама на бабушку, и вместе они ругались на болото и поминали страшные болезни. А у Насти была температура, просто температура и ничего больше.

— Это должно быть, просто моральная горячка, — сказала им Настя. — Не переживайте.

— Да нет, горячка у тебя вполне материальная, — сказала мама. — Какая ещё такая моральная горячка?

— Никакая. От переживаний.

— От каких переживаний?

— Мало ли от каких. Мне Макс сказал, что биологи лягушек режут. Теперь я ни за что не стану биологом. А это был смысл моей жизни. Вот и всё. И никакой дифтерии.

— Да не дифтерия это! — сказал Серёжка, потягиваясь и протирая глаз кулаком. — И не биология. Я знаю. Её сегодня замуж выдают.

— За какой ещё замуж? — всполошилась мама, сразу невесть что вообразила, стала разбираться, пообещала навести большого шороху на всю дачу и наказать виновных. Настя пыталась её образумить и уже согласна была на все на свете болезни, лишь бы она успокоилась и никого не дёргала. Серёжка честно выложил, что за Артёма, мама собралась немедленно идти к родителям Артёма. Унять или переубедить тревожную маму не стоило и пытаться, и говорить ей что-либо было бесполезно. Свадьба была намечена — от этого Настя не могла отпираться, но она ведь сроду не собиралась идти на эту свадьбу!

— Ты меня выставишь в ужасно глупое положение, — досадовала Настя. — Во всяком случае дай я пойду с тобой, а то мне объявят из-за тебя какой-нибудь бойкот, и гадай потом, что делать!

Слово «бойкот» напугало маму ещё больше, она опять принялась за Серёжку, который вдруг смекнул, что не надо говорить лишнего, и стал запираться. Маму это не порадовало, она взяла с собой их обоих и пошла к родителям Артёма, как только рассвело.

Впрочем, она оказалась не первая, потому что встретила там маму Макса, маму Лёвки и их самих. У Леона был синяк под глазом, у Макса на подбородке. Но они спорили совсем не о свадьбах, а о том, почему их дети сбежали ночью из дома неизвестно куда и притом подрались. Леон стоял с отсутствующим видом у стены и смотрел в потолок. Он считал себя более чем взрослым, а такие разборки — ниже собственного достоинства. Макс сидел мрачный, как пленный на допросе. Артём сидел виноватый и зарёванный. Около него лежал предмет разбирательств — морской бинокль и стоял отец с ремнём. Приход ещё и Настиной мамы совсем родителей удивил, а они, кажется, уже считали, что во всём разобрались. Но мама в их дела с биноклями вмешиваться не стала и сказала:

— Я про ваши бинокли ничего не знаю, а вот хотелось бы узнать, почему у меня ребёнок в жару лежит и бойкота боится и кто его насильно замуж отдавать собрался!

— Уважаемые мамы, — перебила Настя. — Бойкота я не боюсь, никакого замужа тоже, а жар у меня от переживаний, что система образования бесчеловечная и биологи лягушек режут. И никто из ваших детей тут совершенно ни при чём. Но моя мама меня не слушает.

— Так, — постановил папа Артёма. — Сядьте все и успокойтесь. Будем разбираться по очереди. Почему вы со своей свадьбой именно к нам пришли?