Марк Ефетов - Письмо на панцире

— Вот тебе и ну… Как только тревога, так сразу же наряд пионеров-пограничников вместе с солдатами в зелёных фуражках, с псом-ищейкой, рацией и всем прочим отправляется на поиск. Знаешь, как у нас: всё вроде бы не понарошку, а взаправду. Столб с гербом Советского Союза видела?

— Видела.

— А ты слышала, как возле него чётко произносят слова: «На охрану границы Союза Советских Социалистических Республик!..»?

— Здорова, а, Василь?

— То-то, Вита, что здорово. А Розу не взяли. Она, понимаешь, в рёв. Ей говорят: «Замолчи, диверсант услышит — скроется, поймать не сможем». А она своё: «Диверсант не настоящий, я знаю. Но всё равно хочу в наряд. Честное пионерское, буду всё-всё делать! Все наряды по кухне, все дежурства. Ни один абсолют не нарушу: голова будет в подушке».

— Ну, а твоя голова была в окне медстационара. Эх, Василь, Василь…

— Так то ж ради тебя. И я разрешение получил тебя в нашем стационаре навещать.

— Ну, давай не будем оправдываться. Ты про Розу расскажи.

— Ох эта Роза! Плакала, умоляла: «Миленькие мои, родненькие, возьмите… Клятву даю».

— И взяли её?

— Взяли.

— Диверсанта поймали?

— Поймали. По всем правилам: прожектор был, лодка двигалась неслышно, собака залаяла только, когда обнаружили диверсанта. Он был в ватных штанах и в стёганке с длинными рукавами, чтобы собака сдуру его, понимаешь, не покусала. Я ж тебе говорил, что всё вроде бы и не понарошку, а вроде бы и взаправду.

— А Роза потом как?

— Будь спокойна. Все обещания выполнила. Можно сказать, перековалась.

В это время зазвучала замолкшая было музыка.

— Ты что же не танцуешь? — спросила Вита.

— Я?

— А кто же?

— Я буду танцевать. Через две недели у нас будет второй тур конкурса. Тогда ведь и тебе танцевать можно будет.

Вита ничего не сказала. Она посмотрела на теперь уже совсем чёрное море с блестящим серебром луны на гребешках плоских волн и подумала:

«Как хорошо жить на свете!»

Вите действительно жилось хорошо. Каждый день был праздником. Сначала ей разрешили пойти по Артеку с Верой. Она старалась наверстать пропущенное.

Когда Вера и Вита спустились почти к самому морю, где начинался ряд корпусов морского лагеря, вожатая сказала:

— Подними голову. Посмотри, во-он наверху маленький домик с окошечками.

Вита посмотрела на пригорок и удивлённо воскликнула:

— Какой низкорослый домик! Совсем избушка. Действительно, этот домик с маленькими оконцами казался совсем неуместным среди большеоконных артековских корпусов.

— Здесь жил Зиновий Петрович Соловьёв, — сказала Вера. А Вита подумала: «Приедет папа, и мы обязательно придём сюда…»

Через неделю после первой прогулки с Верой Вите разрешили почти всё, а ещё через десять дней — совсем всё, что разрешалось артековским ребятам. Она купалась и загорала, ездила автобусом на экскурсию по всему Крыму и ха катере вдоль всего побережья южного берега, была в Никитском ботаническом саду, в Ялте, в Алупке, в Мисхоре… И в каждом из этих новых мест её поражало что-то новое и невиданное раньше.

Как хорошо было выздоравливать!

«Вероятно, — думала Вита, — никто из ребят так всему не радуется, как радуюсь я после больницы».

Она подставляла своё лицо солёному ветру, и ей хотелось плыть, — плыть, плыть — час, два, десять часов…

На корме катера, перекрывая шум винтов, громкий голос запевал:

Вита подхватывала эти слова и пела со всеми, кто был на палубе:

Вита не могла просто петь. Когда она пела, ей виделось то, о чём она пела. Кто знает, может быть, поэтому её голос казался звонче и радостней других голосов.

Где-то далеко позади остались больничные дни. Они как бы растаяли в памяти. Может быть, потому, что каждый артековский день был наполнен новыми интересными событиями.

Запомнился ей, правда, и пасмурный денёк. Один такой выпал за два Витиных месяца в Артеке.

Веру в её дежурный день подменил другой вожатый, и она, надев штормовку, пришла за Витой. В дни, свободные от дежурства, Вера скучала без Виты, и девочке не хватало вожатой, которую она полюбила с первого дня.

Вита надела такую же штормовку, защищавшую её от мелкого, как из пульверизатора, дождя, и пошла с Верой во Дворец пионеров. Там была выставка, на которой тоже успели побывать ребята из Витиного отряда во время её болезни.