ИОСИФ ЛИКСТАНОВ - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЮНГИ [худ. Г. Фитингоф]

— Перископ на траверсе, [57] Траверс — направление, перпендикулярное ходу (курсу) судна. под солнцем! Перископ!

Произошла быстрая смена событий. Мальчики не смогли бы сказать, что случилось раньше, а что позже. За кормой взорвался бешеный белый бурун. Палуба скользнула из-под ног в сторону. Миноносец круто, со всего разбега стал отворачивать влево, пока солнце не остановилось прямо над баком. На корабле гремели колокола громкого боя. По палубе пронёсся вихрь движения. Неизвестно, когда люди успели снять чехлы с орудий. Миноносец, дрожа, рассекал волны. Мальчики услышали чей-то голос:

— Ребята, не торчать у борта! Сюда!

В дверях Ленинского уголка они увидели своего старого знакомого — оптика, обладателя чудесного чемодана. Пощипывая бородку, он внимательно слушал какого-то моряка, только что окликнувшего мальчиков.

— Значит, увидев лодку, надо идти прямо на неё? — спрашивал оптик. — Это занятно… А если она выпустит эти… как их называют… длинные такие штуки…

— Торпеды?

— Именно… Это уже неприятно!

— Сейчас миноносец повернулся к лодке носом — значит, представляет слишком незначительную цель. Кроме того, выпущенная торпеда оставляет за собою след. У нас будет время уклониться, избежать удара. Для того чтобы дать залп, лодка должна выставить перископ, прицелиться, — всё это требует времени, а мы уже начеку. Комендоры готовы каждую минуту открыть огонь. Словом, инициатива в наших руках. Это главное.

— Перископ прямо на носу! — раздался громкий возглас с мостика.

Над палубой миноносца прокатился торжествующий густой голос:

— Открыть освещение!

— Это что? — спросил профессор Щепочкин своего спутника и приподнялся на носках. — Для чего днём освещение?

— Это приказ прожектористу. Прожекторист откроет шторки прожектора, и лодка увидит блеск огня. Его хорошо видно и днём. Миноносец даёт лодке понять, что она обнаружена и «утоплена». Конечно, утоплена условно.

— Это хорошо, что условно, — сказал оптик. — Но если бы всё это происходило на самом деле, я предпочёл бы в эту минуту плыть на «Водолее». Не люблю врага, которого нельзя увидеть в стёкла…

— Смотрите, смотрите! — воскликнул Виктор.

Теперь перископ был недалеко. И он уже не скрылся. В волнах сначала появилась рубка подводной лодки, а затем показалась её длинная, узкая палуба. На палубу лодки вышли три человека — три маленькие фигурки, — и миноносец замедлил ход, но, к большому огорчению мальчиков, нос корабля закрыл от них лодку, и им удалось услышать только часть объяснения двух кораблей — подводного и надводного.

Тот же голос, который только что приказал прожектористу открыть освещение, на этот раз, усиленный мегафоном, вежливо, со скрытой насмешкой осведомился:

— Кажется, ваша игра кончена?

С лодки что-то ответили. Медный голос продолжал:

— Вы выбрали прекрасную позицию! Ещё немного — и нам пришлось бы плохо. Желаю всего хорошего!

Миноносец лёг на прежний курс и стал набирать ход. Мальчики снова увидели лодку, на палубу которой высыпали подводники покурить и обменяться издали приветствиями с эсминцем. Палуба миноносца ожила. Краснофлотцы посмеивались над незадачливой подводной лодкой, разбирали её тактический манёвр. Он заключался в том, чтобы под солнцем, на фоне тёмного берега, поднимая время от времени перископ, подкрасться к миноносцу и торпедировать его на близкой дистанции.

— Кто первый обнаружил перископ? — спрашивали краснофлотцы.

— Парусник Минеев. Удачливый какой! Сказано: мастер на все руки.

— Вот так здорово! — протянул удивлённый Виктор. — Здравствуйте пожалуйста! Митя, как же так?

— Так где же молодец? — послышался весёлый голос боцмана, и на палубе появился Алексей Иванович.

К Щербаку подошёл тот самый краснофлотец, который стоял наблюдателем на борту, неподалёку от них. Он кивнул мальчикам и сказал:

— Вот эти пассажиры первые увидели. Только юнга как будто раньше увидел. Кричит: «Дядя, там! Дядя, там!» — а что там, не сразу сказал… Растерялся, значит. Мелюзга и есть мелюзга, хоть ты его в полную форму обряди.

Вокруг мальчиков раздались восклицания, смех, чья-то загорелая рука хлопнула Виктора по плечу. Виктор почувствовал себя на седьмом небе, и ещё выше забрался добрейший Иона Осипыч, который только что присоединился к зрителям и сиял от счастья.

— Ну молодец, молодец, Витя! — сказал боцман. — Помог кораблю, спасибо! Так и доложим командиру. — Он повернулся к Мите: — А ты, Митя? Я думал, что зорче тебя нет на свете, а ты…