Александр Аронов - Цирк приехал!

— Поздно… — тихо ответил доктор Асиновский, поднимаясь с колен. — Он мертв…

— Ну, так кто из нас выиграл пари? — торжествующе спросил Иван Пантелеймонович, играя брелоками от часов.

— За такое зрелище никаких денег не пожалеешь! — отозвался Ромкин отец, натягивая на ноги узконосые штиблеты…

Ребята облепили школьное крыльцо.

— Самого Сандро мы с Борькой так и не видели, — рассказывала Нина. — Мы обо всем узнали от дяди Доната.

— А когда хоронить будут?

— Сегодня. Только вчера вечером всё с похоронами уладилось. Фамилии настоящей дядя Прони никто не помнит. Потерялась… Вонави и Вонави. На всех венках так и написано… Хорошо, что мы с венком успели. Дядя Донат его сразу в гардеробную к Сандро отнес.

— А Сандро, значит, от гроба так и не отходит? — спросила Римма Болонкина.

— Он вообще в цирк жить переехал. А Минька воет так, что слушать жутко. Будто человек стонет: «О-о-ох!» Сегодня часов в шесть вошел дядя Донат в цирк. Слышит, на манеже кто-то разговаривает. Заглянул потихоньку и видит: перед гробом на коленях стоит Сандро и как с живым говорит с дядей Проней. По-грузински. А рядом Минька. Дрожит весь. А по морде настоящие слезы катятся…

— Гроб, значит, на манеже стоит? Тот самый? — спросила Римма.

— Тот самый…

— Вы что, звонка не слышали? — раздался сзади голос нянечки Ариши. — Маргарита Александровна давно в классе.

Ребята побежали на урок. Едва учительница вызвала к доске Борьку, как с улицы донеслись звуки траурного марша.

— Можно глянуть? — попросил Влас. Учительница разрешила.

Ребята бросились к окнам.

— Смотрите! Гроб на полотенцах несут. Совсем как в цирке было, — тихо сказал кто-то.

— Народищу, народищу сколько…

— А что это у лилипутов в руках за подушка? Что на ней блестит?

— Как — что? Лента с медалями…

— А почему лошадь идет за гробом? Так в цирке полагается?

— Не знаю. Наверное, Нонна её специально взяла проводить дядю Проню в последний путь. Если бы не он, задушил бы удав Буяна…

— А вон и Сандро…

— Ребята! Ребята! А где же наш венок? Неужели Сандро так обижен, что не захотел принять венок от школы?

— Может, мы просмотрели…

После похорон Сандро с дядей Донатом вернулись в цирк. От неожиданности Сандро замер на пороге гардеробной.

На стене, рядом с афишей, висел большой венок из живых осенних цветов. На черной ленте было написано:

«ДЯДЯ ПРОНЯ ВОНАВИ, ПРОЩАЙ. ТЫ БЫЛ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК И АРТИСТ.

Ученики 6-й школы города Пореченска».

— Прости, Шурка. Это я виноват, — сказал дядя Донат. — Забыл в суматохе. А ты что же? Не видел его?

— Я в гардеробный не заходил. Не видел, — глухо сказал Сандро. — Пойдем. Назад на кладбище. Нехорошо получился. Венок класть…

— Куда ты сейчас пойдешь? — сказал дядя Донат. — Ты в зеркало на себя глянь! На кого похож стал? Сколько суток не спишь…

— Нечего мне в зеркал смотреть. Надо идти, да?

— Ладно, пойдем. Только ты приляг на пять минут.

— Только на пять минут. И пойдем…

Но, едва Сандро прикоснулся головой к подушке, глубокий сон свалил его. Дядя Донат осторожно снял с мальчика туфли, бережно укрыл мохнатым халатом и на цыпочках вышел из гардеробной.

Сандро спал спокойно, без сновидений.

Сумерки затушевали предметы в комнате. Из-за туч выглянула луна. На стене гардеробной отчеканилась тень оконной рамы. Сандро проснулся. Рядом, в паноптикуме, раздавались голоса.

— Вот Наполеон, о котором я вам говорил. Сандро узнал Глеба Андреевича.

«Сколько же времени я спал? — подумал мальчик. — И кому это Глеб Андреевич решил ночью паноптикум показывать?»

Сандро заглянул в щелку. Рядом с Глебом Андреевичем стоял худой человек в высоких хромовых сапогах и разглядывал куклу Наполеона.

— Ну, что скажете? — спросил Глеб Андреевич.

— Отличная вещица, но, боюсь, будет чересчур натурально.

— Ничего не натурально. Скомбинирую. А человек ваш не подведет?

— Человек мой уже все сделал. Сегодня вечером.

— Один?

— Нет, мальчонки подсобили… А здесь не опасно бу дет работать? Ведь у вас в цирке, как я погляжу, двор проходной…

— А что вы можете предложить?

— Церковь нашу. Здание старинное и две потайные комнатки имеются, да такие, что не отыщет ни одна собака.

— А в них светло? Ведь работа тонкая.

— И темная и светлая есть. Окна, правда, незастекленные, но, если понадобится, и застеклить можно. Денег на это не жалко. Только сделать надо все хорошо. И быстро.

— Все в порядке будет. Только за Наполеона придется приплатить отдельно.