Александр Аронов - Цирк приехал!

— Аркадий Викентьевич. Вы его знаете. С футбола нас разгонял вместе с вами.

— Знаю, знаю. Как же вам не стыдно скелеты трогать?

— Так зачем вам рыбий клей все-таки? Он на вес золота ценится! — настойчиво расспрашивал Иван Пантелеймонович.

— Говорю, для лягушек…

Допрос продолжался. А Борька, ни о чем не подозревая, пел про себя: «Кап… кап… кап… Капает клей, капает… Уже полпузырька нэпман накапал…»

— Борька, победа! — радостно завопил с крыльца Валька, размахивая в воздухе пузырьком с клеем.

Ребята во весь дух помчались в школу. Фотограф, закончив работу, ушел, а Иван Пантелеймонович с Сергеем Михайловичем снова сели за стол.

На этот раз перед ними высилась большая груда вареных раков.

— Извините меня, Сергей Михайлович, но кушать вы их не умеете, только добро переводите! Сосать рака нужно, высасывать, подлеца, дотла! Вот так, смотрите! — Гробовщик с силой втянул в себя воздух и зачмокал. Сладостно вздохнув, он продолжал: — Рак — животное божье, чистое. Одно слово — насекомое. Кстати, слыхали про раки-то? Про церковные, конечно!

— Нет, а что такое? — насторожился Сергей Михайлович.

— О самом главном позабыл вам рассказать, — понизил голос до шепота Иван Пантелеймонович. — Снова антихристы комиссии создавать собираются, как в девятнадцатом году, вскрывать раки священные хотят, ревизию делать мощам.

— Не допустит господь! — ужаснулся и перекрестился Сергей Михайлович. — И вам доподлинно это известно?

— Не доподлинно, а слушок такой появился. В новом клубе вечер дьявольский прошел. Так интересовались безбожники, была ли ревизия мощам Симеонушки. Вот и пошел разговор.

— Не допустит господь! — снова повторил староста.

— Ну, а ежели допустит? И в гробнице, упаси господи, что не так окажется, что тогда?

Сергей Михайлович почесал мизинцем кончик острого носа.

— Все в порядке у нас в раке. Когда архиепископ проездом был, пожелал он обозреть тело нетленное. По открытии гроба весь храм наполнился благоуханием от святых мощей преподобного. Все косточки целы, слава всевышнему. А что до вечера дьявольского, так про него и нам известно. Никакого решения о вскрытии там не было. Поболтали, и всё. А захотят — пусть вскрывают. Нам таить нечего.

— Ну и хорошо… — Хозяин перекрестился.

— Ванечка, заказчики пришли, — позвала жена.

— Айда со мной, Сергей Михайлович! На великана поглядишь.

В мастерской действительно стояли дядя Проня и Глеб Андреевич. Плотники заканчивали крышку.

— Ну как работа, нравится? — спросил хозяин.

— Добрая работа, — похвалил Глеб Андреевич, вынул из кармана пропуск и программку и протянул Ивану Пантелеймоновичу. — Вам вот обещанное. В ложу дирекции.

— Спасибо. Придем обязательно. Борьба-то будет?

— Нет.

— Экая досада. Больше всего в цирке я борьбу уважаю.

Гробовщик пригласил заказчиков в комнату, пока будут доделывать крышку гроба:

— Садитесь, в ногах правды нет. Не желаете ли пивка?

— Спасибо, — отказался дядя Проня, — не могу. Выступаю сегодня.

— Неужели от одного стаканчика что случится?

— И случиться может, и вообще нельзя. В цирке такой закон.

— Ему очень сложный номер работать сегодня предстоит, — сказал Глеб Андреевич. — А я не откажусь.

— Вы оба из борцов будете? По фигурам сразу видать.

— Из борцов.

— А почему вам все-таки можно, а ему нельзя?

— Вот увидите вечером его номер — сами поймете почему.

— А я-то, грешный человек, подумал, что борцам вообще возбраняется баловаться пивком.

— Что вы! Наоборот! Если нужно вес нагнать, то лучше пива средства не найти. На полкружки пива стакан сметаны размешать — и все в порядке.

— Мне-то, сами видите, ни к чему полнеть. А вот что до Сергея Михайловича, то не грех ему использовать ваше средство.

— Спасибо, обойдусь! — сухо сказал староста.

Ему не нравились заказчики и весь этот пустой разговор. Сергей Михайлович нервничал. Он решил уже уходить, но, мельком взглянув на лежащую перед ним программку, передумал.

— Вот здесь написано «доктор черной и белой магии». Что же это за доктор такой? — вдруг заинтересовался он.

— Из докторов доктор, — ответил Глеб Андреевич. — Специальную академию магических наук закончил за границей.

— Что за науки такие?

— А такие науки, что постиг все тайны чудес. Любые фокусы может устраивать. Шпагу проглотить, огонь извергать изо рта, воду превратить в вино, человека пополам пилой распилить и снова составить… Многое он может.