Кристине Нёстлингер - Франц едет с классом за город

В понедельник, без пяти восемь, Габи и Франц вышли из дома. Габина мама хотела проводить их до школы и помахать вслед автобусу, но Габи решительно отказалась.

– Мы же не маленькие, – заявила она. – И всяких там усей-пусей нам не надо!

Франц хотел обо всём сказать Габи ещё в подъезде.

Но на неё напало верещательное настроение. Она тараторила без умолку.

Про то, что она взяла в дорогу конфеты. Про то, что её новые турботинки натирают пятки. Что, по её мнению, это полная чушь – селить мальчиков и девочек в разных комнатах. Что они с Францем не смогут сидеть в автобусе на передних сиденьях, потому что там совершенно точно сядут Ать-два и фрау Майер. И так далее, и так далее, и так далее…

Три раза Франц пытался встрять в Габино верещание и пищал:

– Мне надо тебе кое-что сказать!

Но пищал он слишком тихо. Габи даже не заметила, что он хочет ей что-то сказать.

Когда Франц волнуется, голос всегда его подводит. Он становится писклявым. Иногда ему вообще не удаётся произнести ни звука; тогда приходится молчать и ждать, пока волнение не уляжется.

Когда Франц и Габи подошли к школе, автобус уже стоял там. А рядом с ним – Ать-два и фрау Майер.

– Давай быстрей! Мы последние! – крикнула Габи и побежала на посадку.

Франц остановился и сделал вид, будто завязывает шнурки. И смотрел, как Габи заходит внутрь.

– Живо, живо! – крикнул Францу Ать-два.

Франц оставил шнурки в покое и побрёл к автобусу. Из последнего окна ему махала Габи, из предпоследнего – Эберхард.

– Доброе утро, – сказал Ать-два Францу.

Фрау Майер сказала Ать-два:

– Мальчик такой бледный… Он не заболел?

Ать-два снял с Франца рюкзак.

– Это от волнения. А так он совершенно здоров!

Фрау Майер, видимо, не очень поверила и спросила Франца:

– Тебе нехорошо?

– Нет, – пискнул Франц.

– Он охрип, – сказала фрау Майер.

– Не охрип, – сказал Ать-два. – Он пищит, когда волнуется. Но ничего, я за ним присмотрю.

И велел Францу:

– Сядешь рядом со мной!

Франц зашёл в автобус вместе с ним и фрау Майер.

– Сюда, Франц! – крикнула Габи с заднего сиденья.

– Сюда, Франц! – крикнул Эберхард с предпоследнего сиденья.

Ать-два усадил Франца на сиденье у входа и сказал:

– Франц сидит со мной!

Автобусная дверь закрылась, и ошарашенный Франц подумал: «Это точно дело рук моего ангела-хранителя! Просто чудо какое-то!»

Три часа просидел Франц рядом с Ать-два. Ничего особо приятного в этом не было. Каждые пятнадцать минут Ать-два спрашивал:

– Всё в порядке?

И Франц послушно отвечал:

– Спасибо, да!

В полдень автобус остановился перед хостелом.

– Выходим по одному! – скомандовал Ать-два.

Франц вылез из автобуса первым. За ним – остальные ученики второго «А» и второго «Б».

Водитель автобуса открыл багажник. Все разобрали рюкзаки и пошли – так же гуськом – в дом. У входа в хостел их встречала толстая тётенька. Она сказала, улыбаясь:

– Добро пожаловать!

А потом объяснила:

– Вы будете жить на втором этаже. Комнаты мальчиков – налево, комнаты девочек – направо, посередине – комнаты для учителей. А меня зовут фрау Берг!

Франц и Эберхард заселились в одну комнату с Томми и Пеппо.

Они стали разбирать рюкзаки и раскладывать вещи в шкафу. Не успели они закончить, как Ать-два позвал всех обедать.

– Ну наконец-то… – вздохнул Эберхард.

Франц и Эберхард с Томми и Пеппо вошли в столовую. Габи уже сидела за столом.

– Франц! – крикнула она. – Я заняла тебе место!

Франц сел рядом с Габи, Эберхард сел рядом с Францем, а Томми и Пеппо – напротив них.

Габи принюхалась.

– Как-то странно пахнет!

– Супом, как на продлёнке, – сказал Пеппо.

– И в супе много-много капусты, как на продлёнке, – сказал Томми.

(Они оба после уроков не уходят домой, а остаются в школе и там обедают.)

Но на тележке, которую фрау Берг вкатила в столовую, был вовсе не суп, где «много-много капусты». На тележке стояли две кастрюли. В одной были макароны, в другой – мясной соус. Фрау Берг толкала тележку от стола к столу, ребята протягивали ей тарелки, и она наполняла их макаронами и соусом.

Франц никогда не был капризным, это правда! Он ещё ни разу не отказался от того, что предлагала ему на обед Габина мама. И как готовит его мама, ему тоже нравится. Он любит даже то, что готовит папа. Хотя все говорят, что повар из папы никакой. Но то, что положила ему в тарелку фрау Берг, он есть не мог! Макароны были слипшимися, мясо – жирным, а соус – вязким, как клей.