Леонид Асанов: Все они люди храбрые

«Одежда моя — скифский плащ, обувь — кожа моих ног, а ложе моё — вся земля», — так говорил Анахарсис. Он утверждал, что жить по законам природы, не имея ничего лишнего, — вот путь, достойный мудрого человека.

«Скифы, — говорил он, — сообща владеют всею своей землёй.

Скифы радуются чужому благополучию. Оружие скифов не направлено против чужих народов, оно служит только для защиты».

Бескорыстием, мудростью и любовью к свободе завоевал Анахарсис уважение лучших из греков. Мы храним память о мудреце из северной страны.

Леденящий ветер прилетал с вершин Кавказа, раздувал догорающие угли костра. Разговор затих. То один, то другой воин поднимался из круга сидящих и удалялся прочь. Наконец у огня остались только Мильтиад и Тимн. Вокруг, завернувшись в плащи, прямо на каменистой земле спали воины. Только маленький Тимн не хотел спать. Всё, что он услышал в этот вечер о неукротимом, вольном народе, поразило его. Когда Мильтиад поднялся с места, собираясь ко сну, Тимн осмелился спросить его:

— Скажи мне, ведь скифы, по твоему рассказу, представляются достойными людьми, и видно, что победить их будет нелегко. Они не угрожают ни грекам, ни персам. Зачем же царь Дарий ведёт на них своё несметное войско?

Мильтиад огляделся по сторонам, словно проверяя, не услышал ли кто слова его племянника.

— Трудно объяснить всё это, — заговорил он, вздохнув. — Персам удалось создать сильную армию и завоевать все ближние земли, в том числе государства Вавилон и Ассирию. Сейчас персидское царство — самая могущественная держава в известном нам мире. Недаром персы именуют своего царя властелином всей земли. Им не по душе, что совсем близко от их владений живут, никому не подчиняясь, вольные люди — скифы.

Царь Дарий говорит, что хочет отомстить им за какой-то давний набег на азиатские земли. Но такой повод можно найти для всякой несправедливой войны.

Мильтиад ещё раз огляделся, заговорил тише:

— У меня нет никого ближе тебя. И я скажу тебе ещё вот что. Давно уже Дарий с жадностью поглядывает и на нашу с тобой родину — прекрасную Грецию. Богатства её городов, достаток и воля её жителей не дают ему покоя. Он знает, что греки готовы положить жизнь за свою свободу, и поэтому загодя готовится к долгой и трудной войне. Если Дарий подчинит себе скифов, то сможет включить их войско в свою армию, а затем напасть на Грецию с севера, чтобы покорить и её, но и на этом он не остановится. Дарий мечтает завоевать весь мир!

— Но если ты видишь, что победа Дария будет несчастьем для Греции, почему же ты остаёшься в его войске? Почему ведёшь своих людей на далёкую Скифию?

— А что же делать? Родной наш город во власти персов. Если ослушаемся — персы сравняют его с землёй. Много ли в войске Дария таких, кто идёт воевать по своей охоте, бросив родину, мирный труд, свои семьи? Таких немного наберётся…

Нет, Тимн, жизнь не проста. Иди-ка ты лучше спать!

И всё же Тимн не заснул до утра. Его дядя, красивый, сильный человек, которому он привык верить во всём, вдруг предстал перед ним слабым, лишённым воли, исполнителем жестокого замысла царя Дария. Неужели нет иного пути, кроме как подчиниться приказу персидского царя? Что будет с их родиной, если Дарию удастся покорить скифов?

Словно живая река, протекающая по узкому руслу, двигалось персидское войско. Люди устали. Они уже не смотрели по сторонам, не собирались вечерами для долгих бесед. Знали лишь одно: шагать, шагать, шагать…

Но вот пахнул в лица влажный ветерок и засверкало серебром долгожданное море!

Зрелище, которое предстало перед Мильтиадом и его товарищами, когда они вышли на берег, было величественным. Через пролив, отделяющий Европу от Азии, был наведён плавучий мост. Все корабли персидского флота были скреплены цепями и канатами в длинную линию, протянувшуюся от одного берега до другого. Поверх корабельных палуб уложен настил из досок. Лёгкие волны покачивали корабли, доски поскрипывали — похоже было, что гигантский змей протянулся поперёк пролива.