Семен Бытовой - Река твоих отцов

И она опять, как на единственное свое спасение, посмотрела на висевшее в углу ружье. Встала, откинула назад упавшие на глаза волосы, шагнула в угол и сняла ружье.

Пока она думала, как поудобней пристроить его, чтобы вернее выстрелить себе в висок или в сердце, на улице заскрипел снег. Она подумала, что это опять идет Ноко, и поставила ружье к стенке.

Она решила, что не пустит его больше в юрту, и, подбежав к двери, закрыла ее на засов.

Но тут она услышала незнакомый голос:

— Совсем не бедная невеста — оленье мясо собакам бросила.

Приоткрыв дверь, она увидела Елизара Копинку. Заложив за спину руки, шаман смотрел, как лохматая собака, чавкая, грызла зубами мясо.

— Стилла Копинка!

Девушка перешагнула порог, заслонив собой вход в юрту.

— Здесь нету такой! — громко, с вызовом сказала она.

— А кто же есть?

— Каундига!

Шаман протер глаза рукавом халата, заморгал и с усмешкой произнес:

— Совсем слепой стал я — никакой Каундиги не вижу! А Стиллу Копинку вижу.

У девушки перехватило дыхание.

— Я — Каундига! Что надо тебе?

Шаман, все еще думая, что над ним шутят, приблизился к девушке и хотел потрепать ее по щеке. Она резко отстранилась:

— Зачем пришел?

— Зайдем в юрту, сядем, поговорим тихо — тогда узнаешь.

— Не пущу в юрту!

Елизар схватил тонкую руку девушки и так сжал ее, что Стилла чуть не вскрикнула от боли. Но оттащить от двери не мог.

— Не пущу! Все равно не пойду за твоего сына: злой он, горбатый, глядеть страшно! — сквозь слезы, задыхаясь, кричала она. — Умру лучше.

Она изловчилась, вырвала руку и изо всех сил толкнула шамана ногой в большой круглый живот. Елизар упал в сугроб, забарахтался в снегу и не скоро поднялся. Девушка заперла дверь на засов.

Ночью она ушла.

Когда ее хватились, Стилла уже была далеко от стойбища.

Она шла на лыжах, подклеенных мехом, почти всю ночь, изредка останавливаясь и прислушиваясь, нет ли за ней погони. На рассвете, выбрав в зарослях глухое место, села на барсучью шкурку, прислонившись спиной к дереву. Ей было жарко, хотелось пить. Расстегнула кухлянку, съела несколько горстей снега. Стало клонить ко сну, но она пересилила себя. Долго задерживаться здесь она боялась. Чего доброго, шаман пошлет людей искать ее.

«Еще дальше уйду, замерзну в тайге, но не вернусь обратно», — решила она.

Стилла поднялась, раздвинула мерзлые кусты и увидала зарю. Длинная огненная полоса протянулась по горизонту. Осмотревшись, она подумала, что дальше надо идти вдоль какой-нибудь речки. Речка обычно ведет к жилому месту. Но все лесные реки в эту пору скованы льдом, и невозможно узнать, какая из них куда бежит. Постояв несколько минут в раздумье, Стилла пошла сквозь заросли куда глаза глядят, лишь бы уйти еще дальше.

Она вспомнила срой разговор с Ноко, и прежнее чувство неприязни к брату сменилось жалостью к нему. Теперь шаман всю свою злобу выместит на Ноко, с него ответ потребует. Волей-неволей Ноко придется отправиться на поиски сестры. Ведь он старший брат и, значит, хозяин над ней.

Потом она вспомнила, как дедушка привел ее на место стойбища Каундига, как она бродила от дерева к дереву, искала на них зарубки сородичей и как она, Стилла, припала к обгоревшему пню и плакала. «Может быть, снова пойти туда, поставить крохотный шалашик и начать новую жизнь на родном берегу? Но где тот берег? Кто скажет, как зимой добраться туда?»

Вскоре ей попался охотничий шалаш. Он стоял в распадке, прилепившись к каменистому склону горы, до половины заметенный снегом. Стилла протоптала к нему тропинку, выбила жердь, подпиравшую дверь из кедровой коры, и вошла внутрь. Она не удивилась, увидав на земляном полу погасший очаг, а у стены топчан, покрытый старенькой, вытертой оленьей шкуркой. А в углу на полочке стояли два берестяных кондюго; в одном было несколько горстей риса, в другом — соль. Значит, шалаш недавно служил пристанищем соболевщикам. О том, что люди скоро могли вернуться сюда, Стилла не думала. Она так устала от долгой ходьбы и волнений, что нуждалась хотя бы в коротком отдыхе.

Девушка сняла ружье и кожаную сумку, положила их на топчан и принялась разогревать очаг. Когда огонь разгорелся, со стен потекла вода. Но девушка твердо решила приспособить шалаш себе для жилья. Уходить дальше не было смысла, в пути могла застигнуть пурга, а здесь она выспится, отдохнет, подкрепит свои силы. А если лыжня приведет сюда Ноко, она примет брата. Если же сам Копинка явится, так просто в руки не дастся ему: его застрелит и себе пустит в сердце пулю…