Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

Я продолжила исследовать полку с консервами. Pulpo . Интересно, кто это такой? Судя по картинке, это кто-то с щупальцами. А, ну конечно! Это же осьминог. Скорей бы пришёл какой-нибудь испанец и заговорил с индийцем. Кстати, вот и он. Индиец. Опять стоит возле меня. Что ему надо? Хочет закусить щупальцами? Отдать ему банку, что ли… Но нет, я осторожно вернула несчастного осьминога на место. Снова кивнула индийцу и завернула за угол. Опять банки. На этот раз — с отварной чечевицей. Гадость какая! Терпеть не могу чечевицу, а мама постоянно добавляет её в тушёные кабачки, считая, что это страшно полезно. Она называет это «маскировать чечевицу кабачками». Ну-ну, конечно! Чечевица в маске кабачка — это совсем другое дело.

А тут что за шарики? Написано garbanzo [45] Нут (исп.). . Понятия не имею, что это такое. Похоже на чьи-то глаза. Отварные глаза осьминога?! Фу!

Я быстро возвращаю банку на место и спешу дальше. В конце ряда я прямо-таки налетаю на индийца, едва не утыкаясь в его клетчатую рубашку. И тут вдруг я понимаю, почему он таскается за мной! Он подозревает, что я вор! Хочу что-то украсть!

Какой ужас… От стыда мои щёки становятся, наверное, цвета гаспачо! Я трясу головой, стараясь прогнать страшные картинки: вот индиец вызывает полицию, а у меня с собой нет даже паспорта, сегодня я оставила его в комоде, и я не знаю номера телефона сеньоры Рибаль, и… Что я скажу испанским полицейским?! Они наверняка очень суровые, недаром в Испании низкий уровень преступности. Запрут меня на ночь в камере с какими-нибудь убийцами и бродягами! Вот уж я прихвачу un pedazo de la vida ! Вот уж Исабель порадуется…

Ноги сами спешат к холодильнику. Я дёргаю за ручку… тьфу, опять забыла, что заперто. Но индиец — весь в моём распоряжении. Он неторопливо идёт к кассе, чем-то там пикает и неспешно возвращается к слежке за мной. Не глядя на него, я рывками выхватываю из холодильника всё подряд: гаспачо, сыр, какую-то ветчину, даже парочку огурцов — больших, как те, что продаются у нас на Новый год. Разорюсь сегодня. Но это лучше, чем провести ночь за решёткой. По пути к кассе хватаю пачку макарон, хлеб и, для пущей убедительности, первую попавшуюся железную банку, чтобы доказать, что я не зря полчаса изучала полку с консервами. Индиец спокойно пробивает мне все продукты и, только когда я вношу оплату, вдруг улыбается, да так широко, что видны не только его редкие зубы, но и розоватые дёсны.

Меня передёргивает, и я даю себе честное слово не караулить «куски жизни» в супермаркете. Надо решиться и пойти самой в какое-нибудь кафе. Или в книжный магазин. Впрочем, там меня могут начать подозревать в краже книг! Нет уж. Я лучше в метро спущусь, посижу на лавочке. Вот там точно красть нечего.

К счастью, на просторной кухне сеньоры Рибаль никого нет. Тихо, прохладно. Ветер колышет занавески. Я усаживаюсь за стол, ставлю рюкзак у ног и выдыхаю. Вот так приключение… Накупила зачем-то кучу еды. Консервная банка оказывается с щупальцами осьминога. Ну нет, хоть неделю держите меня за решёткой, это я есть не собираюсь. «Привезу маме как сувенир», — мелькает спасительная мысль.

Но вот что делать с макаронами, если я не умею обращаться с плитой? С другой стороны, сегодня вечер пятницы… Задание по грамматике на завтра готовить не нужно. Можно дождаться сеньоры и попросить её включить плиту. Тем более пора начинать ужинать по-человечески: от «Алёнки» остались три жалких кусочка. Поберегу их на совсем чёрный день.

Хлеб, который я не глядя схватила с полки, оказался чесночным. А гаспачо — blanco, то есть белым. На пачке нарисованы какие-то орехи и куча чеснока. И в составе написано: «ajo». Ненавижу чеснок.

Но ем. И суп, и хлеб. В Испании мне хочется есть. Даже чесночный суп с чесночным хлебом. Интересно получается: когда над душой не стоит мама с её вечным «доешь суп» и «в нашем доме продукты не выбрасывают», так и хочется всё доесть и не выбросить.

После обеда я чувствую себя огнедышащим драконом. Даже легонько дую на салфетку. Проверяю: не загорится ли она от моего дыхания?

Я делаю себе чашку холодного какао, облокачиваюсь на подоконник, разглядываю детей на площадке и думаю про урок общения.

Получается, что на своём уроке Исабель использовала тот же самый приём, что и я с Даной. Я ведь тоже играла со своей ученицей в мышей. Но Иса пошла дальше. Она не просто предлагает играть в куклы. Она предлагает ученикам стать этими куклами. Вжиться в роль. Вживить себе язык под кожу. Или прямо в сердце. Как сказал Любомир, «язык сердца». La lengua de corazon.