Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

А в головах между тем будто проклёвывались росточки, цепляясь за образы костра, растерянной Роситы, как бы потерявшей свои разноцветные карточки. Так ростки фасоли или гороха цепляются тонкими усиками за всё, что встречается на пути, — за забор, за кусты, за верёвку, натянутую заботливыми хозяевами.

Мне вспомнилась Дана. А она ведь уже большая! С ней тоже можно устроить пятиминутки грамматики. Сделать такие же яркие карточки. Можно даже заламинировать их — спрошу у Кати: может, у них на работе есть этот аппарат? И тогда можно будет не зубрить грамматику, а играть в неё. Хоть швырять карточки в «огонь», хоть вылавливать из «моря».

Главное — не стесняться, как это делает Росита. Она вообще не стесняется. Вот фиолетовая растянутая футболка съехала с плеча, под ней показалась ярко-бирюзовая лямка бюстгальтера, а ей всё равно. И никто не замечает, не смеётся. Если учитель расслаблен и ничего не стесняется, его ученикам тоже никто не мешает расслабиться. Интересно, а как учителю перестать стесняться? Даже в последние наши встречи с Даной я всё равно ощущала напряжение и волнение. Может, дело в том, насколько ты в себе уверен, но…

Додумать эту важную мысль я не успела. Послышался громкий воркующий звук, словно в аудиторию залетела стая голубей. И, к своему ужасу, я осознала, что звук идёт из моего собственного живота!

Предлоги мигом вылетели у меня из головы. И хотя мне очень нравились и Росита, и её спокойный голос, и красивые карточки, остаток урока я провела в мечтах о хрустящем багете из супермаркета, на пороге которого дремал старенький индиец.

Я думала, что в конце урока прозвучит хоть какое-то подобие звонка. Какая-нибудь мелодия или треньканье. Но стоило стрелке на часах, висевших над входной дверью, доползти до двенадцати, как все заёрзали на местах, а кто-то даже зевнул и захлопнул тетрадку. Наша историчка спросила бы язвительно: «Что, кто-то всю ночь учил параграф и не выспался?» И задержала бы на целую перемену, чтобы «неповадно было».

Но Росита прервала объяснения, глянула на крошечные часы на тонком ярко-зелёном ремешке, обтягивающем её полную загорелую руку, широко улыбнулась и воскликнула:

— ¡A, descanso! Vale, vale… [25] А, перемена! Хорошо, хорошо… (исп.)

Тут все потянулись, вздохнули и принялись убирать в рюкзаки тетради и ручки, но Росита выставила вперёд ладони — мол, секундочку — и произнесла:

— ¡Un momento! Me llamo… [26] Минутку! Меня зовут… (исп.)

— ¡Rosita! — ответил ей нестройный хор.

— Soy la profesora de… [27] Я преподаватель… (исп.)

— ¡Gramatica! — весело сказали ей.

— ¡Muy bien! — засмеялась Росита в ответ. — ¡Hasta luego! ¡Hasta mañana! [28] Очень хорошо! До свидания! До завтра! (исп.)

«Она обращается с нами как с малышами», — подумала я, наблюдая за учительницей. Но если в русской школе меня это страшно раздражало, то здесь, наоборот, я была счастлива. Пусть Росита использует картинки при объяснении грамматических конструкций, пусть говорит хоть по слогам, лишь бы не было больше страха, который впервые охватил меня в такси. Страха, что я ничего не понимаю, ужаса, что ничего не могу сказать в ответ. Меня передёрнуло.

Класс тем временем опустел. Тут я вспомнила, что у меня запланирован ещё один урок. «La comunicación». «Общение». Куда же разбежались ученики? За едой, что ли? У меня желудок сжался в комок, как сдувшийся воздушный шарик.

Росита тем временем собрала свои вещи, вытащила из сумки ключ и направилась к двери.

Я сделала вид, что изучаю свои записи. Сама потихоньку наблюдала за учительницей. Та обвела взглядом класс, увидела меня и снова улыбнулась.

— ¡Vamos a descansar! [29] Давай передохнём! (исп.) — позвала она меня, кивнув на дверь.

— Perdón… no… — замялась я. — Estoy esperando a la clase de… de… la co… comunicación [30] Извините… нет… Я жду занятия по… по… общению (исп.). .

— Vale, la profesora de la comunicación es Isa [31] Хорошо, преподаватель общения — Иса (исп.). , — широко улыбнулась Росита. — Isabel. La aula diez.

«Исабель, аудитория номер десять», — лихорадочно повторяла я про себя, поднимаясь из-за стола и накидывая на плечо лямку рюкзака.

Я подавила в себе желание спросить у Роситы, где эта самая десятая аудитория. Сейчас начнёт объяснять, «налево-направо», «вверх по лестнице», я что-то не пойму или перепутаю и заблужусь ещё больше. Нет уж, сама найду. Делов-то. Наверняка на двери написано «10». Что я, не справлюсь?

— ¡No dejes tu cuaderno, por favor! [32] Не забудь свою тетрадь, пожалуйста! (исп.)