Надежда Васильева - Гагара [сборник]

И вдруг его словно током прошило: письмо от Риты! И такое большое! Стал лихорадочно читать. Взгляд суетливо прыгал с одной строки на другую. Бедная стрелка металась то вниз, то вверх. Но ничего плохого, на первый взгляд, в письме не обнаружил. Тогда поднялся к самому первому абзацу и стал смаковать каждое слово. Если бы можно было обнять весь мир, Митька непременно сделал бы это. Но была ночь, и в окно глядели равнодушные к его эмоциям звезды.

Рита писала, что с тем парнем, Валерием, она больше не встречается. Митька верил. Каким-то седьмым чувством он безошибочно мог улавливать любую фальшь. В конце была приписка: «Димка! Я по тебе очень соскучилась и хотела бы приехать на зимних каникулах. Если, конечно, не возражаешь…»

С ответом Митька не торопился. Хорошо усвоил дедову поговорку: «Поспешишь – людей насмешишь!» Всякой информации полезно отлежаться.

На следующий день на всех уроках Митька думал только о Рите. Единиц и двоек нахватал столько, что они уже не влезали в отведенное для отметок место в графе «Вторник». Особенно лютовала Маргарита Рашидовна по русскому и литературе. Выводя жирную единицу в дневнике, написала: «Убедительно прошу отца зайти в школу!» Раскатала губу! На перемене Митька подошел к ней и победно заявил:

– Извините, но отец зайти в школу не сможет.

– Это почему? – Очки Маргарита Рашидовны от возмущения запотели.

– Он живет в другом городе. У него другая семья.

– Вот как! – опешила учительница. – То-то, смотрю, совсем ты у нас разболтался! Только вид делаешь, что на уроке, а сам неизвестно где витаешь.

– Ну, мне-то известно, – парировал Митька.

– Интересно бы знать: где? – От любопытства знаменитая бородавка над губой Маргариты Рашидовны запрыгала, и пучок торчащих из нее жестких волосинок зашевелился, готовый, подобно алюминиевой рамке, тут же среагировать на поступившую информацию.

Митька усмехнулся. Учительница взвилась еще больше. Двойной подбородок так и трясся от негодования. Принялась «обкладывать» его эпитетами с ног до головы. Вот бы посостязаться с ней! Пожалуй, у Митьки бы похлеще получилось. Но доводить до белого каления учительницу не стал. Что с ней сделаешь? Только бы рот скорее закрыла. Пол-класса уж за ними наблюдает. И стал молча гипнотизировать учительницу спокойным взглядом. Она поперхнулась и замолчала. Эпитеты все еще держали ее в своем плену, но рот не открывался. Видно было, что хочет что-то сказать – и не может. Заклинило.

– Разрешите идти? – по-военному вытянулся Митька. И, расценив молчание за согласие, под любопытные взгляды одноклассников удалился восвояси.

На информатике умудрился войти в Интернет и проверить почту. От Риты пришло короткое сообщение: «Димка! Не мучай меня, отзовись, пожалуйста!» Предусмотрительно удалил письмо даже из корзины. Но строчки письма врубились в память. Как, впрочем, и прошлое послание. Его Митька тоже выучил наизусть: «С Валерием я больше не встречаюсь. После того как ты ушел из ресторана, мы поссорились. Теперь я понимаю: ты не трус, а просто очень тонко чувствуешь людей и ситуацию. Да, между нами была близость. Я виновата в том, что прямо не сказала тебе об этом. Прости, если сможешь. Знаю, тебе больно, но только ты можешь меня понять и помочь! Мне очень трудно! Я совсем запуталась…»

И тут его бросило в жар. Споткнулся о гниловато-скользкое словечко «близость». Вчера на радостях не обратил на это никакого внимания. А сегодня вдруг зацепило, словно кто выделил слово красным курсивом. Что она имеет в виду?.. И зажмурился от острой внутренней боли. Будто очередью прошили. Он, Митька, поцелуем обидеть боялся, а этот ухарь, значит, на близость уломал! Эх, Рита! Знаешь, что больно, но не знаешь как!

В руках у Митьки сломалась линейка. Математичка вздрогнула. Весь класс по цепной реакции, один за другим, стал оборачиваться на него. Вот черт!

– У Гуманоида запчасти из строя выходят! – прокомментировал Марков.

– Сейчас он тебя взглядом насквозь проткнет! – с последней парты подала голос Птицына. – Не веришь? Он уже научился мыслью предметы двигать! Смотрите, как бы доска не упала!

Все головы развернулись в сторону классной доски. Народ «жаждал чуда»! Математичка, похоже, тоже. Вот глупые! Нашли, чем шутить. Митьке, конечно, это раз плюнуть. Только зачем людей пугать? Реклама ему ни к чему. Хорошо усвоил простую истину, что лучше быть серой мышью. Вздохнул и закрыл лоб рукой. Математичка успокоилась, снова взяла в руки мел. На доске запрыгали какие-то цифры. Защелкали ручки. Урок продолжался.