Татьяна Корниенко - Херсонеситы

Театр превзошел все ожидания. К тому моменту, когда Зо и Дионисий опустились на высокие каменные скамьи, он уже был заполнен зрителями. Посмотреть трагедию и послушать возвышенную поэзию Актеона хотели многие. Даже женщины. Неимущим гражданам в этот день были оплачены верхние ряды. Воздух гудел, словно рой горных пчел. Дионисий извертелся: впервые он видел столько возбужденных ожиданием лиц.

И вдруг все стихло. Ветер спрятался в разноцветные складки праздничных одежд, затаила дыхание Зо.

Посередине орхестры стоял Актеон.

– На всем есть отпечаток неизбежности, – зазвучал его густой голос. – Но нет вероломства в богинях судьбы. Они лишь плетут свои нити, поощряя достойных и наказывая виновных. Горе тому, кто не привык мыслить, не привык распутывать ее тугие клубки. Глаза несчастных застят иллюзии, уши – утехи, а сердца́ – любовь лишь к себе самому.

Дионисий уже слышал эти слова. Дядя читал их молчаливым колоннам дворового портика, не замечая за одной из них застывшего от восхищения племянника. Он захотел сказать Зо о своих чувствах и вдруг увидел мокрые дорожки на размазанной по щекам муке.

– Что с тобой, чем ты снова расстроена? – зашептал он ей в самое ухо.

– Послушай, что сказал твой дядя! Только послушай! Мне показалось, он достал из меня все внутренности, как это делает рабыня со свежей рыбой. Только я не рыба, Дионисий! Я поняла каждое слово Актеона.

– Да, он великий поэт. И это вступление к его поэме…

Договорить Дионисий не успел. В мысли пробрался мягкий, но настойчивый голос Епифания:

«Ты слышишь меня, мальчик?»

К счастью, Зо снова окунулась в стихи и перестала замечать все, что не относилось к их ткани.

«Да, слышу. Как хорошо, что ты пришел сейчас, когда Актеон читает свою новую поэму. Мы можем послушать ее вместе!»

«Нет. Мне не придется насладиться стихами твоего родственника. Более того, я помешаю сделать это и тебе. Прости».

«Но почему?»

«Наследие Кахотепа тревожит меня все больше и больше. Сейчас почти все горожане собрались в одном месте. Вряд ли кого заинтересует, куда пойдет и что будет делать один из них. Самое время спрятать наши сокровища. Или я ошибся?»

«Нет, ты, Епифаний, прав, как всегда. Я незамедлительно последую твоему совету. Но…»

«Продолжай же».

«Есть только одно место, которому можно доверить ценные предметы. Это подводный грот с большой сухой пещерой. Даже во время шторма в него не проникает вода».

«Воспользуйся же им».

«Этот грот – тайна Зо».

«Что значит для тебя эта девочка?» – после продолжительного раздумья спросил Епифаний.

«Ее имя означает жизнь. Зо – моя жизнь, учитель. Она отважна, честна и великодушна».

«Не о каждой женщине мужчина может сказать такие слова. Я коснулся ее сознания. Можешь рассказать ей обо всем, что посчитаешь нужным. И будь осторожен. Это предупреждение не относится к твоей подруге, просто – будь осторожен!»

Оглядываясь, спотыкаясь, покидала Зо театр. Ей очень хотелось спросить, что вынудило ее друга уйти в самый интересный момент. Но лишь у колонн монетного двора Дионисий замедлил шаг.

– Я должен кое о чем тебе рассказать. Это важно. Очень важно!

– Может быть, потом, Дионисий? Я так хочу дослушать поэму твоего дяди! У меня прямо дыхание перехватило, когда…

– Постой. Стихи – они прекрасны, но эфемерны. Мне же необходимо позаботиться о благополучии Херсонеса. Пойдем к морю. Там, на берегу, я смогу произносить слова, не боясь, что их услышат.

Не каждый день редчайшее зрелище меняют на пустынный морской берег. Едва собранный в охапку хитон уместился на большом плоском камне, а босые ноги погрузились в уже прохладную воду, Зо развернулась к Дионисию и, сгорая от любопытства, заторопила:

– Ну, рассказывай! Рассказывай скорее!

– Об этом невозможно скорее. Ты ничего не поймешь. Наберись терпения и выслушай по порядку. Помнишь, я говорил о Епифании?

– Этот человек спас тебе жизнь.

– Трижды спас… Однако речь моя сейчас не об этом. Учитель передал мне… сокровище – ты видела кожаный мешок, в котором оно хранится, – и завещал беречь его пуще собственной жизни.

– Пуще жизни? О Дионисий, что же там, в этом мешочке? – прошептала Зо. Она даже привстала, но мягкий настойчивый нажим вернул ее обратно.