Валерий Клячин - Страшная тайна братьев Кораблевых

– Ты смотри, смотри, – попросил дед Степан. – Как что-нибудь увидишь – скажи мне. А я пока передохну.

Он вдруг опустился в траву, растянулся на ней, заложив обе руки под голову, и закрыл глаза.

– А если ты заснешь? – обеспокоилась Алёнка. – Будить тебя?

– Не засну, – утешил ее старик. – Но отдохнуть надо обязательно. Потому как денек нынче будет тяжелый.

– А ведь я хотела к тебе бежать, если бы тебя тут не нашла, – сказала Алёнка. – Сегодня Васька наш говорил маме про Кольку с Сашкой. Якобы они его так обманули, что теперь его могут в тюрьму посадить.

– Васька? – переспросил дед Степан, открыв один глаз. – Он же с самого утра укатил, когда ты еще сны досматривала.

– Ничего я не досматривала! – возмутилась Алёнка. – Я не спала и слышала, как он маме жаловался на Кораблёвых. И Ивана называл.

– Ивана? – Тут дед Степан открыл и второй глаз. – И что он сказал про Ивана?

– Сказал, что Иван запретил ему уезжать из Архарова.

– А он все равно уехал, – задумчиво пробурчал старик себе под нос, тяжело поднялся и сел, закрыв морщинистыми ладонями остро выпирающие под брюками коленки. – Стало быть, это он, поганец, привез из города «гостинец».

– Да нет, ты не понял! – поморщилась Алёнка. – Гостинец якобы должны были положить в мой дипломат Колька с Сашкой, но обманули, и… Не знаю я, что он хотел этим сказать.

– Бог даст, скоро узнаем, – успокоил ее дед Степан и строго приказал: – Ты не на меня, ты на тот берег гляди!

Алёнка собралась снова поднести ладонь к своим глазам, как вдруг и без ее помощи увидела сталкивающих лодку в воду братьев. Хотя до них было так далеко, что разглядеть их лица было невозможно, Алёнка не усомнилась в том, что это были именно Колька с Сашкой. Да и кто бы еще посмел взять их лодку? Только непонятно ей стало, почему они поплыли по озеру в лодке, когда должны были ехать по полю на комбайне. Так она и сказала деду Степану:

– Не понимаю я ничего. Прогнал их, что ли, Кутасов?

– Кого? – встревожился дед Степан и тут же встал на ноги. – Ты их увидела? Где они?..

Скоро старик и сам разглядел появившуюся на седой, как его борода, поверхности озера лодку и вдруг осенил себя крестным знамением, сказав Алёнке с мольбой и дрожью в голосе:

– Теперь молись, девонька, чтобы они поскорее до нас доплыли…

Как надо было молиться, дед Степан объяснять не стал, а перекрестился, застыл столбом над обрывом и уже не спускал глаз с лодки.

Однако Алёнке почему-то захотелось молиться именно по-настоящему, как молились в церкви набожные старушки. Сама она нечасто там бывала, только по большим праздникам, когда в храме и за его воротами собиралось чуть ли не все село и школьники старались протиснуться поближе к отцу Максиму, громко читавшему в алтаре молитвы, махавшему кадилом с ароматным ладаном, говорившему непонятные, но очень мудрые речи, а под конец кормившему всех желающих с ложечки. Его поддерживали нескладным, но до слёз проникновенным пением несколько женщин, стоявших недалеко от иконостаса, у большой иконы Николая Чудотворца, среди них были и две учительницы, что вызывало гордость в сердцах школьников и одобрительные взгляды их родителей.

Очень радостно было в церкви на Пасху, но еще радостнее и интереснее в крещенскую ночь, когда на озере мужики делали большую прорубь, украшая ее елочными гирляндами и привязывая к ветке Алёнкиной липы большой фонарь. К этой иордани ночью шло крестным ходом за отцом Максимом и шагавшим впереди него с огромным крестом в руках Иваном Кораблёвым все Архарово. Но окунуться в прорубь решались немногие смельчаки, и Алёнка с замиранием сердца ждала, когда вслед за Иваном прыгнут в ледяную воду его младшие братья-близнецы. Сколько она себя помнила, братья Кораблёвы купались в озере в каждую крещенскую ночь, даже когда учились еще в первом классе, даже когда трещали такие морозы, что вода в иордани быстро затягивалась тонким ледком.

С детства дружившая с близнецами Алёнка только в седьмом классе стала задумываться, почему ей больше нравится Колька, а не Сашка. Для всех ее подруг они были схожи не только лицами, но и характерами, и мыслями, и поведением. Многие, проучившись вместе с братьями семь лет, так и не умели их различать и недоумевали, как это удается Алёнке. Она и сама не понимала, в чем разница между Колькой и Сашкой, но глаза ее почему-то лучше видели Кольку, а Сашка для них оставался как бы укутанным пеленой тумана. И вот сейчас, после того как дед Степан велел ей молиться, она вспомнила, что впервые ёкнуло ее сердечко, когда она увидела в церкви братьев молящимися.