Юлия Кузнецова - Фонарик Лилька

– Да мне тоже домой пора, – встревоженно сказала я, поднимаясь.

Не люблю возвращаться поздно. Для меня это одна из самых неприятных вещей в жизни. Хуже стоматолога или гастроскопии. Внутри все завязалось узелком от неприятных предчувствий. Но я заставила себя глубоко вдохнуть, накинуть куртку, помахать ребятам на прощание и с уверенной улыбкой выйти на улицу. Лёвка кивнул мне и потопал к метро. А я направилась к дому.

Дорога была освещена, и мимо проносились машины, но когда меня охватывал страх, то я боялась всего на свете. Меня могли успокоить только люди. Их на тротуаре как раз и не было. То есть был какой-то пухлый дядька, но он шел довольно далеко впереди.

Я вздохнула, набросила капюшон толстовки, сунула руки в карманы, сжала какой-то пакетик и двинулась к своему дому. Обычно в таких случаях я звонила Серёне: «Я иду, прохожу мимо церковного дворика, поворачиваю к себе, вхожу в подъезд…» Да что там, обычно я и не допускала такого позднего возвращения. Всегда старалась вернуться из гостей пораньше. Или уж ждать утра, как это вышло на дискотеке в последний раз. Я шагала и думала: что же со мной такое делает ночь? Ведь я шла по скверу в семь утра в тот день, когда встретила Лильку. По сути ж – то же самое, никого вокруг. Может, дело в том, что я иду мимо шоссе, а не по скверу? Я глянула на темные деревья и кусты, вспомнила, кого я встретила в сквере в последний раз на скамейке рядом с Лилькой, и поняла, что сейчас там не то что идти – думать о нем страшно.

«Позвонить, что ли, Лильке?» – мелькнуло в голове. Но было поздно. Она наверняка уже спит. Да и зачем ей звонить?

На шоссе притормозила машина, и я ускорила шаг. Сердце колотилось, и казалось, что у меня даже уши шевелятся в попытке услышать, хлопнула ли дверь за спиной. Кто-то идет за мной?

Не выдержав, я обернулась. Парочка. Вылезла из машины, смеясь и посекундно целуясь.

У меня перестало жечь в груди и горле. Я еще больше ускорилась, мечтая прекратить эту пытку пустой дорогой, темнотой и моим воображением, бесконечно подкидывающим мне множество вариантов преступлений, о которых я когда-либо читала или слышала.

Я почти догнала пухлого дядьку. Оказалось, он брел медленно, как бы раскидывая ноги в стороны. Каблуки его ботинок звонко стучали по асфальту. Я бросила взгляд на его спину, обтянутую кожаной коричневой курткой, и вдруг меня снова обжег страх. А вдруг… Вдруг он – маньяк? Сейчас я обгоню его, он заметит меня и выберет в жертвы!

У меня застучало в висках, мгновенно намокли ладони. Я натянула в кармане между пальцами пакетик, и он лопнул. Замедлила шаг. Спокойно, идем за ним.

Дядька не торопился. Он заглядывал в каждый двор, будь то перегороженный шлагбаумом проход к офисным зданиям или въезд на автомойку. Меня он не замечал, а я напряженно вглядывалась в его лысоватый затылок. Обернется? Набросится? Что тогда? Куда бежать?

Бежать можно было бы и к охране у шлагбаума, и к автомойке. Но мы прошли их и приближались к моему дому. Впереди еще оставался вход в церковный двор.

Я молилась: пусть он войдет туда! Пусть! Пусть он идет к речке, подышит воздухом. А я обогну по освещенной дороге церковный двор и вбегу в подъезд! Пусть он повернет! Пусть! Ну пожалуйста!

И он свернул. Я ринулась вперед, как спугнутый заяц, выхватив телефон. «Если что – позвоню маме, если что – позвоню Лильке!» Еле попадая пальцами в кнопки домофона, я набрала код и влетела в подъезд. Отдышалась. Поднялась к лифту, который как раз остановился. Двери распахнулись, и меня передернуло: сначала я поняла, что кто-то выходит из лифта, а только потом уже разобрала, что это была очередная парочка, просто менее романтическая, чем та, что вылезла из машины. В руках они сжимали черные пакеты с мусором.

Я заскочила в лифт и нажала на кнопку. Дверцы не двинулись.

«Что такое?» – обмерла я.

Еще раз и еще давила и только через несколько секунд поняла, что жму на первый этаж! Тут двери закрылись, но лифт с места не двинулся.

Я ткнула пальцем в кнопку своего этажа, но лифт почему-то не поехал. Тогда я снова нажала на первый – двери распахнулись, и первое, что предстало моим глазам, были коричневая куртка и отставленная в сторону нога в черном ботинке. Я увидела только половину того, кто стоял у лифта. Он тоже успел углядеть только кусочек моей куртки. Стоило ему пошевелиться, как я вжала кнопку своего этажа с такой силой, что еще чуть-чуть – и я вдавила бы ее в табло.

Никогда в жизни мне не было так жутко! Я вывалилась из лифта, дрожащими руками достала ключ. Меня всю трясло, словно выпила пять чашек эспрессо подряд.