Т.Поликарпова - Две березы на холме

- Гляди ты… У теплого, говоришь, моря… А так же пряли. И богинь таких себе выбрали. Видать, народ был трудовой, понимающий работу. Интересно… - опять покачала она головой, и довольная улыбка поморщила ее губы, будто эти древние греки ее похвалили за труд, как и она их только что. И тут же она похвалила меня. - Вишь, Даня, как хорошо много-то знать, - сказала она тоном наставления, но никак не зависти. - Ты понимаешь не только то, что твои глаза видят. Дальше можешь понять. И меня вот сейчас утешила. А то прядешь и прядешь всеё-то жизнь. Экое дело! А кто-то вот, гляди, про твою работу еще когда подумал! До рождества Христова, говоришь? Это надо! Конечно, и сам сидишь за прялкой да думаешь про свое. Ежели теперь всеё-то мою пряжу назад размотать, и правда что выйдет моя судьба… Как есть.

И мы замолчали, и я подумала про бабушку, которой не было с нами.

- Тетя Еня, а не устает рука? - спросила находчивая моя подружка.

И наша хозяйка охотно отозвалась:

- Не-ет! Даже отдыхаешь, сидючи, не цельный же день.

- Ой, тетя Ень! Дайте попробовать! - взмолилась Зульфия.

И сердце мое ревниво вздрогнуло оттого, что я сама не смела попросить об этом тетю Еню. Я думала: что ее зря отвлекать от дела? Теперь видела - нашей хозяйке была приятна просьба.

И Зульфия примостилась, уселась на хвост прялки, как полагается. Ее маленькие, цепкие и будто всегда растопыренные пальчики взялись за веретено, потянулись к кудели, но волокно из кудели вырвалось толстым клоком - не полупрозрачной прядкой, а веретено тюкнулось толстым концом в пол.

Ой, как же мне захотелось попробовать!

И тетя Еня заметила.

- Тебе, Даша, охота? Ну, давай, - пригласила она, еще чуть помучившись с Зульфией.

С бьющимся сердцем села я за прялку, потянула мягкую, шелковистую шерсть. Вон оно что! Почему не получается у нас! И правая, и левая рука стремились к одинаковым жестам. Правая заводила веретено движением довольно резким, и то же самое стремились повторить пальцы левой! А ведь им надо бы потихонечку тянуть кудель, плавно! Вот почему нить у нас сразу рвалась, а веретено недостаточно сильно раскручивалось и падало бескрыло.

- Ну, будет, пряхи, напрялись! Не получается с одного-то разу. А вам и ни к чему. Тому скоро обучаешься, что в жизни необходимо…

Тетя Еня присучила оборванную нить, и запело живое и крылатое в ее руках веретено.

Вот интересно: научится наша Нинка или нет? Ей-то необходимо! Нам не пригодится, наверное, так.

И тетя Еня уже не ткет, например. Хоть умеет. И ткацкое устройство - кросна - пылится у нее в задней, холодной избе, где лежат и стоят разные хозяйственные вещи, лари, короба. А все, что видели мы в сундуке - скатерти, полотенца, холсты, - все соткано на этих кроснах тетей Еней или еще бабушкой.

А теперь зачем ткать, когда до войны вон было сколько разной красивой материи! И простой, и шелковой. Это сейчас мы только мечтаем о красивых платьях и рисуем разные наряды нашим маленьким бумажным куклам. Больше-то мы в эти куклы никак не играем - только придумываем узоры для ткани и фасоны.

Этот вечер кончился тем, что тетя Еня снова открыла сундук и подобрала нам с Зульфией полушалки для концерта: Зульфии - густо-малиновый в розово-желтых и белых розах, а мне - кубовый в алых розах и голубых незабудках. И дала еще и юбки под цвет полушалков. Их нужно было, конечно, подшивать чуть ли не вдвое.

Мы уснули совсем счастливые. И наверное, видели во сне лето, как до войны, жаркий и ветреный день с крутыми белыми облаками, с бегущей под ветром пестрой, перемешанной с цветами травой. Но спали так крепко, что не запомнили сон.

Когда я проснулась, осталось лишь ощущение - или предчувствие? - счастья, вроде привкуса меда на губах, когда идешь мимо поля цветущей гречихи. Меда-то нет никакого!

Я села в постели, взглянула на Зульфию. Ее черные глаза блеснули мне с белой подушки.

- Встаем?

- Встаем!

Счастливый поворот в моей жизни начался, пожалуй, как раз с этого утра. Хотя еще много случалось и после всякого неприятного, терзающего меня, мучающего, потому главным образом, что далеко мне было до совершенного владения собой и своей волей. Ведь счастливой чувствуешь себя в двух случаях. Бывает, что-то хорошее совершается для тебя само по себе, помимо твоего желания или нежелания. Например, вдруг прекрасное солнечное утро, и воробьи веселятся на березах под окном. Или приходишь однажды из школы, а во дворе две верховые лошади! И одна из них - папина Пчелка! Это счастье просто как подарок, счастье-подарок.